- В смысле? - Сашка старается держать лицо, делаю два кадра.

- На днях у меня тоже модель была. И с Георгием она дружила, и Григорием иногда, - называю обоих, чтобы сразу двух мух одной рукой грохнуть, - Так кто-то из них ей подарил “прекрасных” заболеваний букет. Теперь лечится.

Александра бледнеет. Ищет опору глазами.

- Саш, да вы не волнуйтесь, может, она еще от кого это все принесла. Я же не детектор лжи, мне о чем сказали, я и поверила.

- А вы Нестерова откуда знаете, тоже в его сети попадали?

Александра вроде не модель, во всяком случае, у меня написано, что фото просто для портфолио. А перед камерой держится хорошо, даже такие детали не сбивают ее “из нужных поз”, но лицо выдает волнение.

- Да, а я что не женщина? Он же смазливый, богатенький, вот и когда-то красивой жизни хотела. Но вы-то красивые у него все, - высокие , стройные, со сделанными губами. А у меня метр в прыжке со стула. Разве ж он на меня такую глянет.

Как можно идти на съемку и не посмотреть отзывы о фотографе тем более, когда будуарная или ню. Фотокарточки же потом могут оказаться где угодно, но кого это волнует.

Не буду себя пока рассекречивать, пусть Гошке сначала головомойку и мытье других важных для него органов устроит. А потом и расставим все точки над всеми буквами.

20. Глава 19

- Гошка, ты офонарел? Я думала, что я у тебя одна, а у тебя бабы табуном. Без свежей справки от венеролога и не подходи. Скотина, - Сашка орет в трубку. - Теперь перед тем как своего "дружочка" в меня впихивать, час его в мирамистине мариновать будешь. Или без предохранения не подходи, а то чувствствительность ему не та. Тварь!

Что за хрень творится? Я никогда не клялся ей в любви и верности, и о том, что у меня есть жена, не скрывал. И не только жена.

- Ты коней по придержи. Рот закрой, что орешь, какие бабы? - гаркаю в трубку. - Какой мирамистин?

- Нестеров, какая же ты тварь! - визжит, как будто мышь увидела. - Ладно жена, я сама к ней под бок пришла и на ее часть претендовала. Но ты! Как мог! Герой-любовник сраный!

- Заткнись! - рявкаю. Сашка замолкает. - Ты с ума сошла, ты мне какие-то предъявы кидаешь? А нахрен они мне нужны? Мужику своему мозг полощи, а мне не надо.

Сжимаю руки в кулаки, ненавижу истеричек. Орет, что-то бормочет, как я должен понять, и что, и зачем? Да и для чего мне этим мусором мозг засорять? У нее одна задача, чтобы я вышел от нее с пустыми яйцами и хорошим настроением.

- Чтобы ноги твоей не было больше у меня! Придурок. - воет, как раненый зверь.

- Проистеришь, потом все расскажешь. Твои вопли мне не очень интересны.

Это какой-то пипец, любовница решила, что она право голоса имеет? Даже Ульянка себе такого не позволяет, так она вроде по документам мне близкий родственник. Но у нее чувство собственного достоинства есть, голова на плечах.

Надо и в ее муравейнике палкой пошерудить, чтобы не захрясла.

Набираю номер, гудок идет, а она трубку не берет. Набираю еще раз, пока самое “настроение” напомнить ей, кто в доме хозяин.

- Что надо? - на третий звонок нехотя отвечает.

- Нестерова, если ты забыла, то ты еще моя жена. И должна ночевать дома. Жрать готовить, обслуживать меня. Сегодня чтобы дома была, а по твоим действиям я тебя, возможно, и прощу. Все твои взбрыкивания.

- Да-да, у тебя без меня жен хватает. Сегодня одна приходила, вся в следах от твоей любви. Знаешь, я не привыкла подбирать чужое. Брезгливость обострилась. И муж мне такой не нужен, и прощение в задницу себе запихни. Господи, какое счастье, что я не забеременела от тебя! Как же я благодарна миру, что все твое дерьмо, прикрытое газеткой, сейчас раскрылось.