Не могу сидеть и ждать. Еще в детстве тренер учил: "Стиснула зубы и вперед, вседолжно быть четко и понятно! А если непонятно, то сделай так, чтобы вопросов не осталось".

Так, Женьку оставлю еще на пару дней здесь, пусть дышит чистым воздухом. А я поеду домой, попробую разобраться, в чем дело.

- Кир, ты сегодня хоть глаза закрыла? Выглядишь так себе, в твоем возрасте пора маскировать прикосновение времени, - мама наливает мне в большую чашку сначала горячее молоко, потом кофе из кофейника. На тарелке уже лежит подсушенный хлеб. Как в детстве. Она не пользуется тостером, а просто на ночь оставляет нарезку на столе. - Хорошо, что Сережа уехал, при муже такой не позволительно быть. Ну если ты только не при смерти.

Хочется кричать во все горло: "Мам, я уже умерла!"
Мама не дает спуску ни мне, ни себе. Она жесткая, четкая - в ней течет латышская и немецкая кровь. Она всегда идеально одета. У нее нет в гардеробе домашней одежды, из той, что перекочевала из уличной или нарядной. Никаких бабских ночнушек. Даже когда мы жижи туговато, у нее был хороший маникюр, кружевная сорочка, закрашенные корни и хорошо уложенные волосы. И от меня она требует того же. Думаю, и спорт в моей жизни появился, чтобы позвоночник был ровнее, походка красивее, голова всегда приподнята.

А я подвела... Сломалась. И морально, и физически.

- Мам, мне уже сорок, если ты помнишь. Позволь мне самой решать, как выглядеть. И если мне сейчас больно и плохо, я не хочу держать лицо. А мне правда больно.

- Дочь, - мама подходит ближе. Гладит по спине. - Все понимаю. Сегодня можешь быть любой. Но я тебя прошу, не надо при Сергее так себя вести. Он у тебя видный, даже твои подруги слюни на него пускают. А там, по ту сторону семейной жизни, какие акулы? Запустишь себя, сразу умыкнут. Отец на половину жизни его старше, а тоже глаз да глаз. То в очереди уже какую-то мадам кадрит. То пошел в парикмахерскую, как будто я не могу ему три волосины подровнять, смотрю, а девица так об него грудью и трется. Ну, я тоже пошла прихорошилась, новое платье, чтобы глаз горел. Не отдам, мой муж!

Вот в этом мы с мамой совсем не похожи. Я не стала стаскивать с любовниц с первого мужа. Просто собрала вещи свои и сына. Все вокруг говорили, что это ничего страшного, все мужики гуляют, так опыт набирают. А мне то с этим что делать?

- Мам, я у тебя Женьку оставлю на пару дней. Спину совсем заклинило, надо врачу показать. Может, на вытяжение похожу или на массаж, - говорю спокойно, но максимально твердо. Я не отпрашиваюсь, просто ставлю маму в известность.

- Кончено, не переживай. И рано тебе еще расклеиваться. Да и Женька уже вон лось какой, что за ним присмотр нужен? Только от телефона да компьютера гонять.

Возвращаюсь в комнату. Что с собой брать? Зачем мне этот чемодан, если дома у меня все есть.

Решаю ехать с небольшой спортивной сумкой. Ничего мне больше не пригодится. Пять часов в автобусе. Надо было на двух машинах ехать, особенно если Сергей уже знал, что так в спешке будет возвращаться. От кривых сидений к концу поездки хоть плач. Скорее бы домой.

Беру такси.

Двадцать минут и я дома.

- Кира Витальевна, добрый день, - консьержка улыбается. - Сергей Иванович сегодня в десять утра уехал.

Киваю, зачем мне вся эта информация. Или она знает, больше, чем я?

Поднимаюсь на второй этаж. В нашем отсеке, где только наша новая двухуровневая квартира, свет горит ярче обычного, муж поменял лампочку? Коврик лежит криво, немного пыли, как будто развозюкали веником. Достаю ключ. Никак не идет в скважину. Присматриваюсь хорошо. А замок-то уже поменян.