Данные мысли вихрем пронеслись в голове, после чего я сказала:

– Простите, но таково моё воспитание.

Подобное заявление заставило женщину ещё больше развеселиться и произнести:

– Ты стоишь едва ли не в одном исподнем посреди дремучего леса. Милая, будь проще.

В чужих словах имелась доля истины, вот только давно вбитая привычка скрывать нервозность за манерами, была сильнее разумных доводов. Потому, не заостряя внимания на фамильярном обращение, со всем спокойствием продолжаю в наиболее привычном для себя стиле:

– Если вы объясните цель вашей… помощи мне, я постараюсь вести беседу в более лёгкой манере. Как видите, я открыта для переговоров.

Уж не знаю, что именно рассмешило и парня рядом, и самого старшего мужчину позади всех, но тут мне стало не до этого. До сих пор скрывающий своё лицо тот, кто из всей компании больше всего походил на варвара, приблизился ко мне. После чего крайне бесцеремонно ухватив меня за подбородок, он гулко, из-за так и не снятой с лица повязки, сказал:

– Волосы подобные песку чёрных барханов, глаза, что вобрали в себя цвет ледяной лаванды с их ночных вершин, и ничем неистребимый… снобизм. Ты точно Адриана Аджарди. Утраченное положение лишило тебя дворцового лоска, но даже так ты продолжаешь хвататься за своё происхождение.

Стараясь не выказывать удивления аристократическому слогу, с коим говорил высокий незнакомец, махнула головой, освобождая свой подбородок. На коже всё ещё пылало чужое прикосновение, пока я говорила глядя в непроглядно чёрные глаза:

– Да, и не буду этого отрицать, потому что происхождение – последнее, чего у меня никому не отнять.

– Не совсем, – протянул мужчина, а затем со злой усмешкой в голосе спросил: – Хочешь узнать, почему мы рисковали головой, вызволяя тебя?

Конечно, я хотела, но интуиция, закалённая общением в высшем свете, подсказывала, что нельзя идти на поводу у человека передо мной. Сейчас он старается указать на то, какой трудновыполнимая была их затея, а раз так, нужно доказать обратное.

Воспоминания послушно подкинули виденное недавно, и я со всем возможным спокойствием, на которое была способна, пока тело начинал бить озноб, произнесла:

– Что-то мне подсказывает, что имея в своих небольших рядах заклинателя теней, не так уж вы и рисковали.

– Какие глупости говорит бывшая королева Илруна, – скрывая напряжение в голосе, произносит мой собеседник. Остальные его подельники теперь не вмешивались: – Язык теней уже давно не только запрещён, но и забыт.

Слова звучали убедительно, да и я сама знала, что школа магии теней уже давно была утрачена. Три века назад её сочли слишком опасной, отчего Обители по всему континенту спровоцировали тотальное истребление всех, кто знал язык теней. Несколько десятилетий жглись книги, несущие в себе тёмные заклинания, уничтожались семьи, которые передавали знания и песни из уст в уста. И по итогу просто не осталось никого и ничего, что могло обучить бы новых заклинателей теней. Эта ветвь магии, была попросту стёрта.

Однако, снова коротко посмотрев в лица остальной троицы, я нашла опровержение всем доводам. Каждый язык магии оставляет на своём носителе особые отметины. Наречие школы теней сложнее всего скрыть, если знать, что искать – достаточно было присмотреться к губам человека, отметить их слишком насыщенный цвет, как становилось понятно, кто тот самый заклинатель.

Так что с вызовом посмотрев в тёмные глаза, я уверенно произнесла:

– Да, такая магия забыта, но… это не помешало, так понимаю, этой милой леди, – короткий взгляд в сторону рыжей женщины, – оживить тени моего конвоя и обратить их против воинов.