Великий-и-Ужасный спустился по ступеням, медленно гипнотизируя меня взглядом. Подошел ближе, встал совсем рядом. 

- Не дочь? Не жена? - продолжил допытываться он, рассматривая меня совсем уж плотоядно. На сдержанно отвечающего куратора даже не глядел. 

Несмотря на работающую в помещении систему охлаждения, мне стало жарковато… 

Парфюм у него был специфический: что-то из местных растений - пряное, сладковатое. Притягательное и отталкивающее одновременно. 

И сам он был таким же - притягательным и отталкивающим. Красивый же мужик, если объективно. Но этот собственнический взгляд - как будто собирается схватить и сожрать… 

- Е-ва… - произнес Карим медленно. Мое имя в его исполнении звучало резко, как-то гортанно. А переводчик молчал. 

Я потупилась и пропищала, что мне очень приятно, и тогда он, наконец, отвернулся, сосредоточив свою подавляющую харизму на шефе. В поднятой руке как будто из ниоткуда возник кубок.

- Будь моим гостем. Выпей. До дна.

Городецки, не дрогнув ни единым мускулом, выпил. По лицу господина посла было совершенно неясно вкуснятиной его угостили или жуткой дрянью, и я мысленно посочувствовала шефу. На что только не пойдешь ради работы. 

- Благодарю вас, - он вернул посудину. - Так вот… 

Карим покачал головой и протянул второй кубок. На этот раз мне.

- Выпей.

Пресвятые кварки, что-то не хочется.

Но взгляд шефа выразил все, что Городецки со мной сделает, если я сейчас провалю ему переговоры.

Пришлось подчиниться. 

Жидкость в кубке была насыщенно рубинового цвета и пахла земляникой. Мне показалось, или шефу поднесли нечто иное?

Я глотнула. М-м-м… а ничего - вкусно! Сладость, терпкость и отчетливые земляничные нотки. Язык слегка защипало от алкоголя - в обманчиво легкой водичке содержалось не так уж мало градусов. Какое-то местное вино?

- Спасибо, - пробормотала я, возвращая кубок. 

Зал восторженно выдохнул. Вечеринка продолжалась, в руках правителя появился еще один кубок - уже третий по счету.

- За тебя! - объявил Великий-и-Ужасный, пожирая меня жадным взглядом. Обернулся к свите. - За Еву! Новую подданную Савона и мою невесту.

Что?!

* * *

Нет, не так.

ЧТО?!

Пресвятые кварки, что за нахер тут твориться?!

Примерно это я и спросила. Только вежливо

- Будешь моей женой, - повторил божок местного разлива на родном языке. - Радостью моих чресл,  халвой моего сердца.

Я с подозрением покосилась на универсальный переводчик, не доверяя своему знанию языка, но тот был неумолим..

- Отрадой моей спальни, усладой моего жезла… 

- Не буду, - совершенно искренне ответила я, посчитав все прозвучавшее вопросом. 

Великий и Благостный изволил нахмурить лицо. 

- Вы, наверное, не так меня поняли… - начал Городецки, но его моментально оттеснили. А меня поставили на возвышение рядом с троном, доходчиво намекнув, что где-то здесь теперь мое место и покинуть его, не нанеся “жениху” психологической травмы не получится. 

И понеслись поздравления… 

Поговорить с послом удалось эдак с полчаса спустя, а перед этим пережить поток славословий и восхищения, льющегося на нас. Ну… как на нас? На Великого и Ужасного. Его поздравляли с выбором, восхищались прозорливостью, восторгались мудростью, преклонялись перед силой. Причем некоторые буквально на колени падали. Универсальный переводчик раскалился, пытаясь донести до меня суть происходящего, но не справлялся. Однако и без перевода было ясно, что народ выбивает себе преференции под шумок, пользуясь хорошим настроением правителя. 

С возвышения мне было видно, как куратору что-то старательно объясняет Саад Махаль – советник   и правая рука Прекраснейшего и Прозорливого. Но все попытки сойти со своего места на возвышении за троном пресекались парой молчаливых однояйцевых мордоворотов..