- Это кто-то может подтвердить? Потому что свидетели утверждают, будто дома никого не было. Буду честен, Квин: ваша версия не выдерживает никакой критики.

- Свидетели… подождите! Вы допрашивали моего отца?! Он приходил поздно вечером! Да, мы ему не открыли, но мы были дома, я не вру!

- Вы не открыли отцу?

- Вы ведь читаете газеты? Он сам отказался от общения со мной.

- Ваш отец ненавидел Джулиана?

- Нет, он его обожал. Точнее, его деньги и власть. Мой отец видел Джулиана мертвым в страшном сне, ведь тогда у него бы не получилось с ним породниться.

От усталости болели глаза. Я спрятала лицо в ладонях, чувствуя, что выдержка на пределе.

Все это какой-то сон. Может, я сейчас проснусь на диванчике в служебной гостинице Плато? И войдет Джулиан, уставший, замерзший, потерявший дракона, но живой? Дара Дождливая будет сыпать колкостями, а я – страшно ревновать.

Зато перестанет рваться на части сердце.

- Пожалуйста, скажите, вы уверены, что Джулиан мертв?

- На сегодня мы закончили, Квин. Боюсь, что у вас нет алиби, а у меня – причин отпускать вас. Вы будете в камере до тех пор, пока я не найду доказательства вашей невиновности… или вины.

Законник махнул рукой, давая стражнику, дежурившему у дверей, понять, что допрос окончен. С меня не снимали наручники, так что ему оставалось лишь помочь мне подняться и отвести в камеру. От резкого движения я пошатнулась и вспомнила, что почти сутки не ела. Но просить не хотелось, внутрь словно запихали раскаленный прут – любое движение отзывалось болью и тошнотой.

В коридоре я услышала свое имя:

- Квин?

Морган сидел на лавке, в ожидании допроса, а рядом с ним – бледная и растрепанная Делайла. От неожиданности я застыла на месте, и даже стражник не смог заставить меня пойти дальше.

- Что вы здесь делаете? Вас арестовали?

- Ты знаешь, что происходит? – спросил Морган.

- Они говорят, Джулиан мертв. Похоже, подозревают меня… нас. Я не знаю.

Меня силой потащили по коридору к камерам.

- Что-то происходит, Квин! – вслед мне крикнул Морган. – Та катастрофа была не случайной! Кто-то пытался убить нас на Плато, а когда не получилось, нашел другой способ убрать с дороги!

- Какая интересная версия, господин Свободный, - раздался безмятежный голос Ветреного. – Идемте, расскажете мне ее во всех подробностях. Уверяю, я очень благодарный слушатель.

Когда дверь камеры с противным лязгом закрылась, я принялась трясущимися руками растирать покрасневшие и ноющие запястья.

Сердце выпрыгивало из груди, я глубоко дышала, уговаривая себя успокоиться, но только сильнее паниковала.

Разбившийся дракон - не случайность? Джулиана пытались убить и раньше?

Неужели вторая попытка оказалась успешной…

- Джулиан… - Я прислонилась лбом к холодной решетке. - Вернись. Скажи, что ты жив. Пожалуйста. Как мне жить без тебя? Я так не могу. Мне страшно.

Хочу его помнить. Мы столько раз были в шаге от поцелуя, что того единственного в последнюю ночь оказалось катастрофически мало. Его вкус уже почти стерся с губ, оставив лишь призрачное воспоминание о теплом касании. На Плато я думала, что последним воспоминанием о Джулиане станет тот разговор и несостоявшийся поцелуй. Порой Высший словно издевался, играя с нашими судьбами.

Будучи наивной возвышенной девицей, я верила в связь - даже жалкую, одностороннюю - с тем, кого любишь. Верила, что почувствую, если с Джулианом что-то случится.

Кажется, верю и сейчас. Потому что считать его мертвым не хватает духу. Верить в это - тем более.

Златокрылый жив. Он не может быть мертв, это просто неправильно. Это несправедливо.