Адреналин ударил в голову, и я резко вскочила со своего места, отчего стул со скрипом отодвинулся назад. Я сглотнула, ощущая, как все больше сковывает трудную клетку жесткой болью.

– Извините… Я не могу, увольняйте меня.

Алла Борисовна нахмурилась и уперлась локтями в край деревянного стола.

– Это еще почему?

– Потому что вы только что предложили мне вести беременность у любовницы моего мужа.

ღღღ

Я шла по коридору, стены которого были окрашены в белый цвет, а под ногами блестела кафельная плитка; запах был пронизан парами спирта, а над головой раздражающе мигала лампочка, вызывая пульсацию в висках. Раньше я никогда не замечала подобные мелочи, но сейчас меня бесило все на свете.

Внезапно моя голова закружилась, я схватилась за стену и часто заморгала, пытаясь ухватиться за остатки здравомыслия. Тошнота подкралась к горлу и я помчалась к ближайшей уборной. Мой желудок свело спазмом, меня вырвало завтраком, точнее его было сложно так назвать, поскольку из-за сильного стресса я не могла ничего есть.

Господи… Никогда в жизни не чувствовала себя так паршиво.

Я нажала на смыв и встала с колен. Стараясь не смотреть в отражение в зеркале, я умылась холодной водой и прополоскала рот, пытаясь смыть с языка неприятный кислый вкус.

В голове пульсировали слова Аллы Борисовны, которые стали для меня ударом.

“ – Мне жаль, что твой муж оказался предателем, но я ничего не могу сделать, – начальница хмыкнула и вновь надела на переносицу узкие очки. – Тебе придется взять эту пациентку, иначе ты поставишь и меня, и всю клинику. Будь настоящим профессионалом, оставь личное за дверью этой клиники и будь добра, доведи беременность этой девушки до конца”.

Я посмотрела на свои руки. Они тряслись…И как бы я не пыталась унять дрожь, у меня ничего не выходило. Мне придется два месяца наблюдать за Машей – любовницей своего мужа, за женщиной, которая собирается родить любимому наследника, разве моя жизнь может быть еще хуже?

Скрип двери заставил меня выпрямиться и спрятать трясущиеся руки в карманы халата. Я так торопилась, что не успела закрыть дверь на замок. В туалетную комнату вошла Полина, ее лицо отражало высшую степень взволнованности и беспокойства.

– Евусь, ты как?

– Все нормально, – я прочистила горло и опустила глаза вниз, чтобы спрятать настоящие эмоции за маской безразличия. Я привыкла всегда все держать в себе и не обременять окружающих своими проблемами. Полина продолжала стоять за моей спиной и сканировать своим рентгеновским зрением, словно могла видеть, как в моей грудной клетке сердце истекает кровью от боли.

– Я вижу, что это не так. Ты можешь сказать мне.

Наши взгляды встретились в отражении зеркала и впервые за эти бесконечные, тяжелые дни моя маска треснула и эмоции вышли наружу. Мой подбородок задрожал, а в носу стало щипать, из глаз брызнули непрошенные слезы, и я судорожно всхлипнула, поднеся ко рту ладонь, чтобы сдержать отчаянный крик.

– Девочка моя…– подруга тут же оказалась рядом, накрыла мою голову своими ладошками и притянула к груди так, что я уткнулась мокрым носом в ее шею.

Сладкий аромат ее духов ударил в нос, активируя все мои нервные окончания. Я сжимала спину Полины своими пальцами так, словно она могла спасти меня от душераздирающей боли внутри. Я разваливалась по швам, сердце молотилось, словно гоночный мотор. Что-то выстрелом прошло внутри меня и сломалось. Я сглотнула, ощущая, как еще больше грудную клетку сдавливает ноющей болью, такой, что невозможно было дышать, будто лезвие вторгали в самое сердце и прокрутили несколько раз.