Мой муж собирался разлучить ребенка и его мать, чтобы мы могли воспитывать его как своего. Мой желудок завязался в тугой узел от этого осознания, а голова закружилась так, словно я могла упасть в обморок прямо сейчас.

– Ты обезумел… – прохрипела я, все еще прижимаясь к стене. – Ты полный идиот, если думаешь, что Маша отдаст тебе свое дитя, а я приму чужого ребенка.

– Слишком много информации для тебя, родная, – невозмутимо произнес Андрей и подошел ко мне. От былого гнева не осталось ни следа. Муж прижал свои губы к моему лбу в нежном жесте, и я вздрогнула, словно он ударил меня. – Я сниму номер в отеле и проведу пару ночей там, чтобы ты могла успокоиться. В конце концов, ты поймешь, что это решение – самое верное. Ты согласишься со мной, у тебя не будет других вариантов.

Андрей молча собрал свои вещи и принялся одеваться. Мой немигающий взгляд следил за каждым его уверенным движением, я ничего не слышала, кроме оглушительного стука собственного сердца. Муж взял чемоданы и вышел за пределы спальни. Тяжелые шаги, шуршание верхней одежды и раскатистый хлопок входной двери.

8. Глава 7

Мой день не задался с самого утра. Сначала я обнаружила белую полосу на водительской двери, кто-то поцарапал мою машину, не удосужившись оставить номер для связи; затем я попала в десятибалльную пробку, из-за которой прилично опоздала на работу, и пришлось перенести нескольких клиентов; и в конце, когда мне все же удалось добраться до клиники, какой-то чудак ударил меня дверью по лбу, отчего я свалилась на мокрый от дождя асфальт и испачкала свое белое кашемировое пальто.

События вчерашнего дня не отпускали мой разум ни на минуту, я толком не спала сегодняшней ночью, мои глаза распухли от слез и стали выглядеть как две маленькие щелочки. Я очень надеялась, что мое подавленное состояние никак не отразиться на пациентках и я не получу выговор от начальства.

Сердце болело так, словно в него воткнули кинжал и прокрутили несколько раз, горло душила паника, но я не могла просто так сломаться. Жизнь продолжалась, и нужно было двигаться дальше.

– Девочки, угощайтесь, – кладу на стол перед коллегами коробку конфет и отхожу в другой угол комнаты, чтобы заварить себе зеленый чай. Я не ем сладкое, но пациенты не прекращают благодарить меня подобными презентами, зато акушерка Галя и хирург Марина не откажутся от шоколада.

– Ев, ты чего хмурая такая? Небось, случилось что… – Галя берет конфету в виде сердца и засовывает в рот, поглядывая на меня добрым взглядом. Эта женщина – самый добрый человек на свете, без любви которого не остался ни один человек в нашем дружном коллективе.

Неужели у меня все написано на лице? Как бы я хорошо не относилась к Гале, но сказать, что от моего брака остались лишь руины и едва держусь на ногах – выше моих сил. Я справлюсь сама.

– Спала плохо.

Галя отрывает кружку от своего рта и всматривается в мое лицо; она так делает всегда, когда пытается прочитать эмоции человека. Отворачиваюсь к окну, пытаясь скрыть лицо, и случайно скольжу взглядом по отражению в зеркале. Выгляжу отвратительно: бледная кожа, сухие губы, опухшие глаза и красный синяк на лбу от удара дверью.

– Девчонки, всем привет! – Полина чуть не взлетает, входя в комнату для персонала. Кто всегда выглядит презентабельно, так это моя подруга Поля – администратор и лицо нашей клиники. Аккуратный макияж, завитые каштановые волосы, приталенная блуза цвета какао, черная юбка-карандаш, облегающая округлые бедра, стройные ноги и двадцати сантиметровые каблуки. – Евусь, кофейку налей, а то башка трещит, не могу!