Ну да. Он мне единственной на работе чай заваривал. Девки не понимали с чего честь выпала. Завидовали, сочиняли небылицы. Было наплевать. Собака лает, караван идет. Ничего кроме дружеских отношений вначале не связывало. Все началось с бокала чистого вискаря, выпитого на спор на корпорате. В итоге вместе провели ночь. Правда ума спокойно вовремя разбежаться тоже хватило.

- Сём, я тебе очень благодарна. Извини за выход из строя. Буду держать себя в руках.

- Хорош, Железнова, – морщится он. – Не на совещании. Здесь мы вдвоем, если не видишь.

- Я просто вспомнила тут, – алкоголь отчаянно берется за мозг, рвет перегородку разума, развязывая окончательно. – Как мы работали.

- Было весело, – отпивает глоток. – Сейчас хуже. Знаешь в чем разница? Тогда был начальничком филиала, ответственности меньше, а сейчас контрольный пакет акций выкупил. Головняк с чугунину. Скучаю иногда по прошлому, – трет переносицу.

- У тебя веселая жизнь, не то, что у меня. Я скучная. Муж изменил… Растолстела. – Как заткнуть рот? Не надо вываливать жалобы, какой я к черту тогда начальник. Очень хочу замолчать, но язык сам сплетает слова. – Бегал за мной, как ужаленный. До беременности из постели не вылезали, – совсем преступаю рамки. – А потом не до этого стало. Варю тяжело носила. Токсикоз жуткий.

- Ну и что? – тихо говорит Сэм. – Зато дочь чудная. Все можно стерпеть. А в каком месте ты толстая? Я не рассмотрел. Ты обалдела? Или тощей жердью мечтаешь стать? Зачем? Да ты конфетка. Не неси ерунды.

- У тебя такое мнение, а у Андрея другое, видимо, – скидываю плед, потому как становится мучительно жарко. – И ты кобель был, Сём. Это хорошо, что я не влюбилась. Вовремя от тебя смоталась.

- О-о-о, мать, да кого-то развезло. Пойдем в постель, – подхватывает на руки и тащит в кровать. Не сопротивляюсь. Стакан коньяка меня убил наповал. – Дура была, вот и ушла. Нашла себе счастье охуенное. Ох и дура.

7. 7

Пара успокоительных не помешают. Без них никак нельзя, нервы ни к черту. Жизнь налаживается со скрипом, если можно так сказать. А если честно, то едва живой остаюсь. Держит прямо на земле только дочь да работа.

Гружусь по полной программе. Забиваю каждую свободную минутку. Если выпадаю из процесса, в память лезут кадры с видео. До мельчайших подробностей помню, посекундно. Как забыть растерянный взгляд и мерзкий визг? Невозможное желание.

«Да! Да! Ну-же!»

Дерьмо! Расческа летит на пол. Неужели подобных сук не смущает наличие кольца на пальце? Конечно нет, она же не постеснялась, чтобы ей пусто было сволочи. Андрей тоже хорош. Да что «тоже», он как раз виноват в первую очередь. Никто не заставлял распускать ремень на брюках.

Залпом стакан воды выпиваю, прибивая горечь в желудке. Не вытравить теперь желчь, в крови поток растащило и надежно закрепило. Катись к черту, Ковалев! Ненавижу. Смахиваю со столика свадебную фотографию. Стекло вылетает, разбивается вдребезги, как и наша семейная жизнь. Рву на клочки глянец, со злости вышвыриваю в распахнутое окно.

Катись! Завязав внутри запретный узел, собираюсь быстрее.

Варюша привыкла в саду, больше за нее переживала. Столько впечатлений за день у малышки, не успевает рассказать. Хотя бы за нее спокойна. Тяжело одно – где папа… Вру, что периодически ездит в длительные командировки. У Ковалева хватает сил поддерживать миф. Часто видеть его рядом не в силах.

Останавливаюсь у зеркала.

Что со мной стало? Лишних шесть килограмм печально облепили некогда красивое тело. Жирок подвисает и по бокам, и бедра округлились сильнее, чем нужно. Сетовала, что набрала вес, но некогда было следить за питанием. Не до себя. Варя на первом месте, поездили по врачам дай боже. То диатез, то носоглотка, то нарушение сна. С ног валилась, но одержимо следовала рекомендациям докторов.