Малыш еще совсем маленький, с горошинку, а у меня уже появляется чувство, что я не одна.

― Господи, ― шмыгаю носом и шепчу: ― Какое же это счастье!

― Обрадуйте мужа, ― подмигивает доктор. ― Заодно попросите его привезти самые необходимые вещи.

«Моего мужа уже обрадовала любовница! ― горько усмехаюсь я. ― Пусть воспитывает их общего ребенка. А мы и без него справимся».

Доктор зовет санитарку, та ведет меня в палату, а я по пути звоню отцу.

― Пап, ты когда с обеда поедешь, сможешь завезти мне вещи в больницу?

― В больницу? ― испуганно переспрашивает он. ― Маш, что с лучилось? Почему ты в больнице?

― Расскажу, когда приедешь, ― улыбаюсь я, не желая сообщать ему эту новость по телефону. ― Ты не волнуйся только. И маме ничего не говори. Я сама. Что там с сейфом, кстати? Не открыли еще?

Слышу недовольный вздох.

― Минуту назад вскрыли. Тут четыре пятитысячные купюры и документы на дом.

Мое сердце делает сальто, вниз живота ухает булыжник.

― В смысле четыре купюры? Т-ты… П-подожди… ― Хватаюсь за голову, начинаю быстро дышать. ― Пап, ты имеешь в виду, что там четыре пачки с пятитысячными купюрами, верно?

― Да какие пачки?! ― смеется отец. ― Говорю же, что здесь двадцать тыщ!

Не прощаясь с отцом, убираю телефон от уха и, выпучив глаза, зажимаю ладонью рот.

«Где остальные деньги?.. Почему их нет в сейфе? Они же всегда там лежали!»

Кажется, у меня сейчас остановится сердце.

Мне становится трудно дышать, ноги слабеют.

Я осталась без денег, без работы, без своего жилья, да еще и с ребенком под сердцем…

6. Глава 6. Она у меня еще попляшет!

Москва

Кирилл

― Сука-а… ― сквозь зубы протягиваю я, беру с тумбочки «крем после депиляции», который нашел в ванной, и наношу его на проплешины. ― Все волосы выщипала! Как я сегодня в баню пойду?!

Идти в эту баню хоть как придется. Я уже пообещал отблагодарить чиновника, который помогает мне с разрешением на строительство турбазы.

― Сам его позвал попариться, а теперь включу заднюю? ― вздыхаю я и смотрю на участок гладкой кожи среди густой заросли на груди. ― Озеро, мать его, посреди леса!

Подмышки и пах ― фигня, там не видно.

Не видно, но зато в этих местах было больнее всего.

Снова перед глазами появляется милая улыбочка жены, с которой она беспощадно отдирала эти долбаные полоски.

Я даже подумать не мог, что Маша на такое способна.

Меня аж перекосило от боли.

Как женщины это терпят?

Еще и деньги платят за эти адские пытки!

Мазохистки!

В прошлом году я наступил на гвоздь, но эта боль не сравнится с той, что мне пришлось испытать вчера.

― И она ради меня это терпела? ― поражаюсь я, вспоминая, как Маша бегала на шугаринг, а потом показывала мне свои гладкие ноги.

А вчера эти гладкие ноги унесли ее в Королев… Вместе с сейфом.

Я смеюсь на всю комнату и снова представляю ее лицо.

Жаль, что я не видел ее в тот момент, когда она открыла сейф.

― Что, милая, думала, что оттяпала у меня кучу бабла? ― смеюсь еще громче. ― А нет! Там тебя ждали твои заслуженные двадцать штук, которыми можешь распоряжаться как угодно. Ни в чем себе не отказывай, дорогая! И главное, когда пойдешь их тратить, вспоминай, с каким победным лицом отдирала мои волосы!

Как же вовремя я положил деньги на отцовский счет. Он вот-вот должен был перевести их застройщику, чтобы наконец-то начать строительство турбазы.

Хорошо, что он не успел этого сделать.

Жаль только, что я упустил хорошее место.

― Ладно, ― вздыхаю я и закрываю тюбик с кремом. ― Сдаются только слабаки и анализы, как говорил мой дед. Так что прорвемся.

Машкин дом и правда находится в месте, которое идеально подходит для строительства базы отдыха. Мне оставалось получить от нее пару подписей и можно было запускать проект, который в будущем принес бы огромные деньги.