Но встал и послушно отправился переодеваться.

Хотелось кричать раненой птицей!

За что? Что тебе я сделала?

Чем идеальное вёл себя муж, тем больнее мне было. Зачем он приручает к себе доченьку? Чтобы я не могла сделать ей больно при разводе?

Чтобы не сойти с ума, пока пялюсь на то, с какой любовью он занимается Асей, я занялась сборами.

Выгнать Игоря у меня не получится. В дебаты с ним вступать я не намерена. Дурдом выходит, а не дебаты. Он просто врёт, глядя мне в глаза, и на этом все разговоры прекращаются.

Как только врач разрешит, мы с Аней покинем этот дом. Возможно, и этот город. На время. Судебное производство прекрасно работает без моего присутствия. Нужно только его запустить. А пережить весь скандал можно и на отдалении.

Но пока собирала чемоданы с необходимыми, но не ходовыми вещами, привезли заказанную Игорем ёлку.

И Асятка, естественно, захотела поучаствовать в её украшении.

Вместе с папой.

Это пытка.

Игорь сам установил дерево в гостиной. Сам принёс стремянку. Сам достал наши игрушки.

У нас большая коллекция. Ещё прабабушкины ангелочки есть. И стеклянные ракеты моего деда. И изящная принцесса, которая украшала ёлку бабушки, со стеклянными героями мультфильмов на прищепках. Странные снежинки из стекляруса, которые мы собирали в детстве с моей мамой. Расписанные вручную шары из Праги и красная звезда на макушку, оставшаяся с незапамятных времён. Немного подпалённый с одного бока Дед Мороз из папье-маше, переживший страну своего изготовления и любимец Аси.

Я не могла отказать больной дочери в удовольствии нарядить ёлку.

К вечеру мы сидели с ней на ковре, что застилал пол около наряженного дерева, и скатывали свежие «снежки» из ваты, чтобы потом, продев сквозь них иголку с ниткой, отдать Игорю. А он, под руководством дочери уже должен повесить их на выбранное место.

Любое рукоделие развивает мелкую моторику. А совместное ещё и служит сплочению в семье.

Ага. Прямо перед разводом.

Это всё рвёт мне сердце.

Телефон завибрировал в кармане домашних штанов. Достала аппарат и, положив его на пол, махнула по его поверхности, не глядя, принимая вызов и включая на громкую связь.

– Здравствуйте, Саша! – раздался уверенный и мелодичный голос.

Голос «Алого платья» из сортира.

– Я вас слушаю, – сказала ровным тоном, с чувством протыкая иголкой ватный шарик.

Чего мне стоил этот тон, и как я смогла не заорать от боли раненой чайкой, этого я не забуду никогда. Этой смеси ярости, боли и отчаяния.

– Меня зовут Ангелина, и мы с Игорем давно любим друг друга, – рисуясь, манерно пропела сортирная брюнетка.

– Это тебя, – передвинула я трубку ближе к побледневшему Игорю, который застыл перед стремянкой. – Игорь не знает, как вам сказать, – продолжала девица, пока он наклонялся за трубкой.

Я тронула Асеньку за руку и попросила пойти в свою комнату. Поискать, пока папа занят, среди своих игрушек и выбрать те, что нужно положить под ёлку. Пусть ребёнок не слышит этого ужаса.

– Ангелина Ивановна? Вы пьяны? Или под веществами? Что за бред несёте? – прошипел муж в трубку, стараясь не сорваться на крик.

– Игорь Леонидович? – сбилась с тона брюнетка, но быстро взяла себя в руки. – Игорёчек? Любимый! Давно пора рассказать всё твоей жене!

– Ты совсем с катушек слетела? Что рассказывать собралась? Как преследовала меня? Я тебе, шалава, так расскажу, что не отмоешься! – рявкнул он и сбросил вызов.

Встала и вышла из комнаты. Быстро накинула шубу и вылетела из дома в сторону внутреннего двора.

Пролетела по расчищенной от снега дорожке до хозяйственного домика и, поскользнувшись, упала, больно ударившись коленом об мёрзлую землю.