Наверное, это отображается на моей физиономии, потому что Мигран тут же хмурится.

— Скажи мне, — просит он на удивление ласково. — Что ты тут вообще делала? Тем более без куртки и… в шлепках.

Смотрю на свои ноги.

Я вправду в джинсах, носках и шлепках. Зимой!

Я иногда надеваю шлепки, когда нужно пройтись до калитки, например за почтой или просто выскочить на несколько секунд из дома. В Краснодаре-то особых морозов нет. Но чтобы в шлепках сесть в машину… Такое со мной впервые.

Да, я была слегка не в адеквате, когда садилась за руль.

Но я не могла по-другому, попросту не могла.

— Ты видела меня, — вдруг говорит Мигран. — Видела, так?

При этом смотрит на меня с таким сожалением, что пробирает до самого нутра.

— Если ты про то, лицезрела ли я момент, когда ты по самые гланды наяривал свою секретаршу, то да, видела! Ты подонок! — с уверенностью ему заявляю.

5. Глава 3. После большого бума. Часть 2

Ульяна

— Так вот ты почему все это устроила… — говорит Мигран и пристально на меня смотрит.

В его взгляде читается… Восхищение?!

Я не понимаю, чем он может восхищаться в данный момент. Тем, что я расколошматила его тачку? Это достижение?

— Что я устроила? — переспрашиваю сердито. — Чему ты тут сидишь и радуешься?

Мигран старательно прячет эмоции, придает лицу невозмутимое выражение.

— Ульяна, ты поступила очень нехорошо.

— Что?! — У меня аж лицо перекашивает от недоумения. — Это я поступила нехорошо?

— Конечно, ты! Это ведь ты со всей дури врезалась в мою машину. Хорошо, расстояние было небольшое и твой седан не успел набрать достаточную скорость, иначе было бы не избежать беды. О чем ты только думала? Направить машину в меня и соперницу…

Пытаюсь объяснить ему ситуацию:

— Но я не направляла…

— Это, конечно, удивительно, как ты отстаиваешь своего мужчину после стольких лет… — Он говорит это и горделиво задирает подбородок. — Но все же это не методы, Ульяна. Ты должна уметь держать себя в руках. Постаралась бы по-другому объяснить, что ревнуешь, что все еще любишь меня. В конце концов, ты же могла серьезно пострадать или покалечить людей. За это, вообще-то, в тюрьму сажают, милая! Ты не в курсе разве? Это можно расценивать как попытку убийства на почве ревности…

В этот момент до меня окончательно доходит, какая картина нарисовалась в мозгу у Миграна. Что это я, объятая ревностью, специально протаранила его машину! Вот это ему сейчас польстило, что ради него ненаглядного способны на такое…

— Ты еще пойди заявление напиши! — фырчу на него.

— Я, уж конечно, заявление писать не буду. — Он словно отмахивается от моей подколки. — Но и ты пообещай, что подобного не повторится. Мы ведь цивилизованные люди. Ты можешь мне все словами сказать, по-человечески признаться в любви, а не вот так машину тараном…

— Мигран, я не пыталась протаранить твою машину! — Я уже почти кричу. — Я ехала домой, и тут вдруг откуда ни возьмись этот здоровенный белый пес… Он летел мне наперерез, я даже не видела, куда сворачиваю.

— Да, да, — кивает Мигран. — Так и скажешь в полиции, если вдруг возникнут вопросы. Я подтвержу. Только для сходства показаний расскажи подробнее про собаку.

— Ты мне не веришь! — доходит до меня.

— Довольно. — Мигран жестом просит меня замолчать. — Не хочешь признавать очевидное, не нужно. Я и без твоих слов все понял. Так уж и быть, разбитые машины я тебе прощаю. В этот раз. Сейчас поедем домой…

— Зато я тебя не прощаю, — перебиваю его с мрачным видом.

— За что? — спрашивает он с искренним изумлением на лице.

Таким искренним, что мне хочется его за это пристукнуть.