— Да прям уж, — хлопаю себя по коленке. — А ты всех своих боссов любила, у кого в рот брала, или это только мне так повезло? Я у своей жены единственный мужчина. Чистой ее замуж брал, девственница была во всех местах. А на тебе пробы ставить негде.

Роза впечатывает в меня возмущенный взгляд:

— Если вы думаете, что у меня был интим хоть с одним из прошлых работодателей, то вы заблуждаетесь. Проведите расследование! Ну! Убедитесь… Да, я не девочка, но почище многих…

— Что за бред, — отмахиваюсь от нее. — Еще я о бывшей любовнице информацию не собирал. Зачем оно мне надо. Мы хорошо развлеклись, но пора и честь знать, Роза. Ты играй, да не заигрывайся.

— Я не хуже вашей жены! — стоит она на своем.

— Вас даже сравнить нельзя, — раздраженно цежу. — Ульяна — чистый цветок, который принадлежит только мне. А ты…

— Никакая не чистая! — доказывает Роза, тыча в потолок указательным пальцем. — И вы — не единственный! Она каждый понедельник, среду и пятницу катается в гостиницу вам изменять. Глаза разуйте, Мигран Аветович, у вас рога похлеще, чем у северного оленя!

Я до хруста в суставах сжимаю ручку кресла правой рукой.

— Ты что несешь? Что за ересь?

— Вовсе не ересь! — обличительным тоном продолжает она. — Вы проверьте траекторию движения ее машины, она же туда на своей тачке катается. Вы что, вправду за ней совсем не следите? Так сильно доверяете? А вот зря…

Прокручиваю в голове последнюю информацию. Когда я в последний раз интересовался передвижениями супруги? Да никогда…

Точнее, в начале было, пока она оставалась свежая, как утренняя роса. До рождения нашей дочки, и даже с ней, когда ходила по улице, многие сворачивали головы в ее сторону.

Я ругал ее, чтобы одевалась скромнее, злился, бдел за ней, как орел.

Но после того как Ульяна родила близнецов, она малость прекратила за собой следить. Потеряла былой лоск. Все бегала за ними, нянькалась. Когда выросли, ситуация не особенно изменилась. Вечно ей некогда, чем-то занята. На меня опять-таки ноль внимания. Разве что уделит час-другой на то, чтобы я ее загнул как мне надо. И то не каждый день! И даже не через день!

Но чтобы следить за ней…

И хотел бы сказать, что на жену теперь вряд ли кто позарится, ведь ей недавно стукнуло тридцать восемь. Только если она приоденется и намарафетится, еще как зарятся. Прямое тому доказательство — когда ходим в гости, на нее часто пялятся. Откровенно так, ведь до сих пор стройная, сочная, в общем самый смак.

Может ли Ульяна даже чисто теоретически мне изменить?

Одна мысль о подобном бодрит так, что хочется начать убивать людей.

— Если ты мне сейчас наврала, расплатишься собственной шкурой, — шиплю на Розу.

Поднимаюсь с кресла, наклоняюсь к ней, собираю в кулак ее пышные локоны и резко дергаю вверх, заставляя подняться.

— Больно! Больно! — пищит она.

Не обращаю внимания на визг, за волосы вывожу Розу из кабинета.

11. Глава 6. Сумеречная зона

Мигран

Я не верю в это.

Чтоб Ульяна и мне изменять? Ха-ха три раза.

Это же Ульяна!

Да, по молодости я ее ревновал, и очень. Но то было не всерьез. Просто, чтобы порох поджечь, чтобы был повод ей за что-то предъявить, потребовать объяснений. Чтобы эмоций хапнуть полной ложкой.

Так-то моя Ульяна — истинный уж. Из любой ситуации вывернется, выкрутится, все камни обойдет, извернется. С ней и захочешь поругаться, не поругаешься, потому что она все хвосты подчистила, все оправдания придумала, и вообще у нее котлеты в холодильнике вкусные, иди, Мигран, поешь.

Но вот когда ей на ровном месте предъявляешь, она глазами хлоп, а сказать-то нечего. И ведь не смотрела ни на кого, я-то знал, следил, но доказать она это никак не может, разве что словами, которые к делу не пришьешь.