— Ах дурости, — ядовито улыбаюсь я. — Считаешь, что то, что ты не можешь пройти мимо чужой юбки, удержав в штанах хозяйство, это дурость?!

— Господи, Настя, ты понимаешь, что ведёшь себя как ненормальная? Тебе якобы скинули фото с моим участием, ты взяла и просто поверила в их реальность? А если это фоторедактор? Не подумала над этим вариантом?

— Хорошо, допустим, — я улыбаюсь как чокнутая. — Знаешь, тут же есть номер. Давай я позвоню ей прямо сейчас и обо всём спрошу?

— Что? Ты серьёзно? Настя, блин, это всё заходит уже слишком далеко.

Я быстро перепечатываю номер и нажимаю вызов как вдруг — грохот!

Не понимаю, что происходит. В ушах звенит, что-то ударяет меня по голове, резкая вспышка боли обжигает правое плечо, в глазах темнеет.

Прежде чем провалиться в черноту, я чувствую, как из моих пальцев выскальзывает телефон.

14. Глава 14. Пробуждение

Первое, что я чувствую, когда открываю глаза — запах лекарств. А в больнице?

Затем почему-то приходит боль. Много боли. Настолько, что мне кажется, из неё теперь состоит моя жизнь.

Я слышу крики, сирены, но, когда пытаюсь открыть глаза, перед ними только яркие режущие стеклом пятна. Боже, я не умерла. Мне слишком больно, чтобы это можно было назвать концам жизни. И, знаете, мне сейчас очень хочется, чтобы это всё же была смерть. Больно…

Всё кружится. Мне кажется, я то возвращаюсь в реальность, то ускользаю из неё. Перед глазами неясные образы.

Наконец, я вижу маленькую девочку, которая тянет ко мне ручки и говорит, что очень хочет поиграть. У неё две густые косички и пронзительный взгляд, почти как у… Саши? Боже чем меня таким накачали?

— Привет, — я тяну к девочке руки. — Как тебя зовут? Я Настя.

— Нет, — она качает головой. — Ты — мама!

Эти слова раскалённой иглой пронзают ямочку между ключицами. Страсть как хочется плакать, но я пока держусь. Тяну к ней руки, хочу обнять, но боль сковывает тело. Кажется будто я привязана к воздуху тонкими, врезающимися в кожу лесками. Девочка разворачивается и убегает.

— Нет-нет! Постой!

Но она не слышит. Убегает так быстро, словно время ускоряется. Не знаю почему, но бежит она куда-то в будущее, мы встретились слишком рано. Что за…

Открываю глаза от странного писка. Что происходит? Что со мной? Это же… О боже, я на собственной операции?! Я…

Картинка снова пропадает, и я окунаюсь в восхитительную темноту. Здесь нет боли, нет снов и страхов.

Но всему хорошему в этой жизни всегда приходит конец. Как и моему браку тоже.

Вновь открываю глаза. Почему-то мне кажется, что я делаю это уже тысячный раз, как со мной случилось нечто плохое, но теперь я совершенно точно в сознании.

Боли не, но сказать, что прекрасно себя чувствую, я не могу.

Я в палате, достаточно дорогой, судя по всему. Одиночная, мебель и оборудование хорошие. Рядом в кресле спит Саша, уронив голову на грудь. Мило так. Очень хочется обнять его и укрыть пледом. Я даже дёргаюсь, чтобы сесть, но всё тело пронзает болью, будто в моих венах колючие шарики, которые при малейшем движении причиняют боль.

Проклятье, да что со мной?

То ли услышав, что я проснулась, то ли ещё по какой причине, Саша поднимает голову, и некоторое время смотрит на меня, вспоминая, где он и что здесь делает. Потом качает головой и улыбается мне.

— Очнулась. Я рад.

Над его бровью толстый пластырь, левый глаз опух, но, в общем и целом, он выглядит вполне бодрым и это меня радует. На столике рядом с ним рабочий ноутбук и башенка из пустых, вложенных друг в друга стаканчиков кофе. Похоже работал здесь всю ночь… Со мной, а не поехал не пойми куда и к кому…