— Поставьте ваши подписи здесь и здесь, — улыбается нам женщина с таким умилением, как будто мы её родные дети.

Я крепко сжимаю ручку, чувствуя, как щиплет глаза. Ничего не значащая закорючка, но для меня как будто всё по-настоящему. Здесь и сейчас. Проникновенный взгляд Демьяна, его неразборчивое «я всегда буду рядом», коснувшееся вместе с тёплым выдохом уха, и взметнувшее в груди такое волнение, какого я не испытывала, пожалуй, ни разу в жизни.

Женщина с торжественным лицом порывается сказать ещё что-то, когда Демьян отдаёт подписанный лист, но он просто смачно целует её в морщинистую щёку и потом сразу же — в губы, меня.

Всё вокруг исчезает, сужаясь до яркой вспышки под рёбрами. Он с ума сошёл не иначе. И я вместе с ним. Иначе не могу объяснить, откуда это чувство эйфории? И необъяснимую уверенность, что мы всё сделали правильно…

7. Глава 7

Ульяна

Вот дура-дура-дура-дура…

Какая же я непроходимая дура!

Что я делаю в незнакомой кровати? Это квартира Демьяна? Ну а чья же ещё! Его запах на наволочке, рубашка, что была на нём вчера, свисает с торшера, словно была отброшена в порыве страсти. Боже, пусть он просто окажется неряхой! Без всяких порывов. Тем более — страсти!

На черта я вообще приехала с ним сюда?! Просила же отвезти меня в гостиницу. Вроде бы. И пила на черта?! Блин, знала же, что ему нельзя доверять. Как чувствовала.

Одежды на мне нет…

Я всегда сплю голая, но конкретно сегодняшним утром эта привычка вызывает тревогу. Ну, не верю я, что Демьян не воспользовался!

Что делать-то теперь?.. Пока натягиваю отсыревшее платье, ловлю приступы адовой паники. Сутки проспала, а голова раскалывается. Не могу сосредоточиться на ощущениях, чтобы понять, было у нас что-то вчера или нет. Воспоминания вспыхивают и тут же гаснут. Возможно, всё дело в том, что я вовсе не хочу ничего вспоминать.

Демьяна обнаруживаю в гостиной, меланхолично наблюдающим за тем, как шипит таблетка в стакане. Небрит, невесел. Глаза красные… Сидит, откинувшись на спинку дивана. И я узнаю этот диван, и декоративную серую подушку, что мы скинули на пол, пока раздевались.

Где-то между борьбой с его ремнём и поиском молнии на моём платье, Демьян заявил, что в спальне нам будет удобнее…

Дальше провал. Целые сутки проспала и лучше бы не просыпалась!

Я тихо стону от досады и головной боли.

— Плохо тебе? Держи, — Он протягивает мне стакан, продолжая смотреть в пустоту перед собой.

Вот так неожиданность. Когда я просила остановиться, он и бровью не повёл. А тут, посмотрите-ка, заботливый какой.

— Что тут произошло?

Я зла на него за самоуправство. Зла на себя за то, что потеряла голову. И особенно за то, что мне до потери пульса хочется повторить. Не для дела. Просто так, для души. Последнее вызывает желание хлопнуть дверью, вернуться в свою халупу на болотах и выть так, что вся деревня потом ещё несколько лет будет думать, будто наш непролазный лес облюбовали волки.

— А ты совсем ничего не помнишь? — уточняет Демьян, устремляя на меня пытливый взгляд.

— Главное я запомнила.

— И что же? — Сужает глаза закуривая.

Я жадными глотками выпиваю воду с аспирином.

— Что полагаться можно только на себя! — Со стуком возвращаю пустой стакан на столик. — Ты был у врача? Где справка?

— Не был. Её нет, — отвечает Демьян на оба вопроса по очереди.

— Тогда что я здесь делаю?!

— Ведёшь себя как мегера, — морщится он как от зубной боли. — Я час назад выехал сдавать анализы и чуть не попал в аварию. Взорвалось колесо. Нормально так начался наш медовый месяц. То что нас расписали, ты хоть помнишь?