Жаль, что нашим планам не суждено сбыться, судя по ночным смс от помощницы Мартина, но тихая уютная картинка, уже раскрасившая воображение, согревает душу. Потому что Мартин… это Мартин. Мужчина, способный одним взглядом отправить меня высоко к звездам. С такими нерадостными мыслями я приближаюсь к офису, пальцами чуть крепче сжимая картонный подстаканник. Неосознанно как-то вышло.

Я: «Ты на работе?» – отправляю сообщение и даже губу закусываю в ожидании ответа.

Мартин: «Естественно», – злится он. Клокочущее чувство ощущается даже в таком коротком слове. Я скорбно опускаю веки.

Пробую еще раз, уговаривая себя продолжить путь:

Я: «Очень занят?»

Тяжело с ним в последнее время. Раньше он был другим.

Мартин: «Очень!»

Колючий. Грозный. Настроен недружелюбно.

Я знаю, муж будет не рад моему появлению. Меня страшит незапланированный разговор, но если нам с Мартином не удается адекватно поговорить дома, то придется так.

Подхожу к кабинету любимого и… прирастаю к полу. Вот такого я точно не ожидала!

Дверь чуть приоткрыта. Раздаются голоса.

– Дверь я закрою, – доносится до меня глухое.

Прошибает холодный пот. Даже так, любимый?

– Белье тоже надо будет снять.

Я не спешу себя обнаруживать, заглядываю в щель. Мартин в кабинете не один. Его секретарша мышкой замерла рядом. Его рука на груди Санечки, увлеченно поглаживает, соблазняет.

Я хочу кричать! Ворваться внутрь и их обоих обрызгать горячим напитком. Закрыть глаза и уши руками, в которых держу завтрак для Мартина.

Я задыхаюсь. Прижимаю дрожащие пальцы ко рту, пытаясь заглушить рвущиеся рыдания. Господи! Неужели именно так, в открытую?! И он еще и постоянно меня в чем-то обвинял?! Небо рушится мне на голову, не понимаю, как себя вести, что делать, как реагировать. Я туда не пойду. Хватит с меня истерик и криков. Не хочу. Надоело.

Уже ни к чему делать шаги. Не нужны Мартину ни мои завтраки, ни внимание, ни время. Это были просто придирки. Так у него выходило раздражение и недовольство. Ну что ж… Он уже нашел мне замену, и что будет дальше с нашим браком – ему плевать.

Ближайшая урна оказалась бы прекрасным вместилищем для еды, к которой так никто и не притронулся. Это было бы символично. Вместе с этим завтраком я выбросила бы свою любовь. Но я поступаю иначе: складываю на стол продукты и не оглядываясь ухожу прочь.

Как оказываюсь на улице, не помню. Все смешалось в голове. Особенно остро я ощущаю странную слабость в теле, которую еще с пробуждения пыталась игнорировать.

Немного придя в себя уже у ворот больницы, трясущейся рукой вытягиваю из сумочки телефон. На этот раз сдержаться не удается. Набираю текст:

Я: «Судя по всему, дома ты не ешь, потому что тебя подкармливают другие. Вчерашний разговор о разводе остается в силе. Я от тебя ухожу».

Не помню, как добираюсь до ординаторской. Скидываю плащ, балетки, переодеваюсь рваными движениями. Хорошо, что я предупредила наставника о том, что немного задержусь. Такое не приветствуется, но я отпрашиваюсь крайне редко.

На ватных ногах подхожу к раковине, мочу руки в холодной воде, прикладываю их к вискам и лбу. С трудом сдерживаю крик боли и разочарования, готовая сорвать голосовые связки. Как же мне больно. Как он мог?! Он же мой мир! Все мои подозрения сейчас обретают реальные очертания. Любую проблему можно решить! Любую! Но Мартин выбрал не тот способ. Слезы нескончаемым потоком льются по щекам.

Перед глазами воскресает сцена, открывшаяся в кабинете мужа. Я хватаюсь за мыло и тру им щеки, лоб и ресницы, смываю макияж. Снова и снова, пока лицо не начинает покалывать от холода, сковавшего кожу. Хорошо, что в комнате никого нет, а то я, как немощная старуха, переставляю ноги и бреду вперед, опираясь на стену. Валюсь на диван и роняю лицо в ладони. В сумке разрывается телефон. Но мне уже безразлично, кто звонит. Даже если сейчас рухнет весь мир, меня не заденет еще сильнее.