На мгновение ему показалось, Плотников таки сорвётся.

Недооценил.

По лицу его гостя пробежалась лёгкая тень, но он не растерял своей невозмутимости.

— Знаете что, Ярослав Дмитриевич… наше первая встреча, видимо, не задалась. Зато теперь я понимаю вас чуточку лучше. Мы продолжим нашу беседу, когда приблизится время первой выплаты. Мой секретарь вам позвонит.

— Самой собой, — Яр сложил на груди руки, ожидая, когда гость наконец-то откланяется.

— Тогда до свидания. Приятно было с вами увидеться.

Да чёрта с два тебе приятно. Приезжал почву прощупывать. Схлопотал. Отступает для перегруппировки, при этом зная, что преимущество всё равно на его стороне — и оно висит на плечах Ярослава многомилионным долгом.

Его гость дошёл до двери и вдруг обернулся, будто только что кое-что вспомнил:

— Кстати, спасибо, что всё же напомнили.

И поскольку Яр не спешил уточнять, о чём идёт речь, со странной улыбкой добавил:

— Пожалуй, действительно стоит повидаться с Алиной Митиной.

Мысль в его голове не успела оформиться до конца, но он уже отвечал:

— Конечно. Отчего же не повидаться? Только она уже не Митина, Анатолий Степанович. Она Громова. Теперь она Алина Громова.

16. Глава 16

— Да ладно… — Уля смотрела на меня во все глаза. — Погоди… этот Михаил Громов из 1907-го совсем, что ли, крышей потёк? Зачем же это он такую приписку составил?

— То есть? — я передвинула горшочек с циперусом поближе к солнцу, щедро лившему свои лучи на подоконник нашей скромной кухни. Мне стало даже как-то обидно за предка Громовых.

— Так получается, он добровольно лишал себя половины причитающегося по наследству.

— Ну, во-первых, — я полезла в духовку проверить готовность томившегося там овсяного пирога, — он лишился бы его только в случае развода, что по тем временам, насколько я понимаю, было всё-таки редкостью. А во-вторых, Михаил Громов был, видимо, идеалистом. Хотел, чтобы при расставании у юной Митиной, у которой за душой было не так уж и много, появились солидные средства. Щедрым он был. А ещё добрым и благородным. В отличие от своего потомка.

Последнюю фразу я пробормотала под нос, но Уля всё равно фыркнула и на мой молчаливый жест подала стёганые прихватки.

— Вот уж не знаю. Как по мне, так Ярослав Громов ещё какой добрый. Он мне, если помнишь, макбук последней версии в том году на 1 сентября подарил. Однокурсницы обзавидовались.

Я скорчила рожицу, вынула пирог из духовки.

— Благодетель. Что бы мы без него делали…

Но упоминание сестры о подарке мне, если честно, крыть было нечем. С тех пор как Уля окончательно перебралась из своей глубинки ко мне и поступила в универ, я от неё только и слышала умильные вздохи по нашему теперь уже общему соседу. Внезапная свадьба её, конечно, знатно выбила из колеи. Но она поразительно быстро смирилась с этой новой реальностью, и вера в Громова-хорошего человека «где-то там очень глубоко внутри» снова в ней восторжествовала.

Я не мешала ей верить в эту иллюзию. Тем более что Громов и впрямь очень хорошо к ней относился — как к младшей сестре.

Оставалось только порадоваться, что неприязнь, испытываемая им ко мне, на мою сестру не распространялась.

— Алин, ну ведь так в каком-то смысле и есть.

— Не хочу об этом говорить, — сердито отмахнулась я и бросила прихватки на стол.

Не буду же я приводить ей свои аргументы вроде его свинского поведения в первую брачную ночь. Во-первых, сестра ещё вообразит, будто ревную. Во-вторых, ни к чему разрушать для неё образ «старшего брата». Моя грызня с мужем-на-пару-месяцев касаться её не должна.