Мужчина качает головой, и вид у него, будто и правда он глубоко разочарован моим мужем. Я молчу, а Георгий Владимирович продолжает:

– И эти деньги надо вернуть, Нина. И чем быстрее, тем лучше…

– Да вы что? – вскидываю брови, с трудом сдерживая себя, – Надо вернуть деньги значит. Во-первых, где доказательства что мой муж их и правда украл? А, во-вторых, если деньги все-таки украл мой муж, то может вы с него и спросите?

– Ниночка, – Георгий Владимирович снисходительно улыбается и закидывает ногу на ногу, – Понимаю, вы женщина молодая, мало что в жизни видели, необходимой мудростью тоже не обладаете, – он качает головой и цокает, якобы разочарован. А во мне растет злость, – Но не зря говорят – муж – это иголочка, а жена – ниточка. Куда муж, туда и жена.

– А мне кажется что каждый сам за себя отвечает.

– Но вы же семья… – Владимир Георгиевич разговаривает со мной как со слабоумной! – И раз Вячеслав почувствовал в себе силы богатеть, не вкладывая в это ни капли труда, то скорее всего он не сам это придумал. Кто-то его поддерживал. А кто мужа поддержит кроме как жена? А вы хорошая жена, это сразу видно… Так что вместе крали, вместе и возвращать придется.

– Так, – я поднимаюсь с места, – До свидания.

– Вы так не нервничайте, Нина Олеговна, не стоит оно того. К тому же на правду не обижаются.

– А я не обижаюсь. Только не на правду, а на ваши фантазии. Более того, я так понимаю вы любой ценой хотите на мне разбогатеть. Как видите, это не удастся сделать. У меня ничего нет, – во мне растет раздражение, – Даже на эту квартиру еще кредит платить пятнадцать лет!

– А сколько вы уже платили?

– Какая вам разница?

– Мне – никакой. А для вас разница есть. Очень обидно будет когда у вас заберут жилплощадь в уплату этих тридцати восьми миллионов, – мужчина поднимается, а следом и Екатерина. Она весь разговор молчит, но сидит довольная, и меня это добивает окончательно.

– Георгий Владимирович, – скрещиваю руки на груди, – А вы не хотели бы для начала пообщаться с Екатериной на тему тридцати восьми миллионов? У меня большие сомнения, что она не имеет никакого отношения ко всему этому.

– Катенька? – улыбается мужчина. Он поворачивается к девушке, и его выражение лица становится каким-то слащавым, – Ну что вы. Катенька моя помощница, а то что к ней явился Вячеслав среди ночи, так он надеялся что она его защитит.

– Это как? Защитит? От кого интересно?

– От последствий. Катенька может повлиять на меня… Вот он, наивный, и надеялся, что он попросит ее, а она побежит обелять, спасать… Но сами поймите, тридцать восемь миллионов – это вам не горсть печенья.

– Да вы что, – качаю головой, – Или вы хитрец, или клинический идиот.

– Вы не нарывайтесь! Ниночка! – на подобную характеристику работодатель Славы почему-то обижается. Хотя это же элементарно. Даже если Катя трижды любовница или какая-нибудь дочка директора, никто подобные суммы прощать не будет… Так что врет этот Георгий Владимирович. Не может же он быть настолько недалеким?

– Ни в коем случае. Просто рассуждаю логично. Кто вам Екатерина?

– Моя правая рука, – улыбается, – И я в ней уверен. Так что ваши намеки не имеют под собой никаких оснований. В завершении нашего разговора я повторюсь. Ищите деньги, Ниночка! И если вы их не найдете, то квартира отправится в собственность нашего банка, а вы окажетесь в тюрьме как сообщница Вячеслава. Я подключу все свои связи, так что от наказания вы, дорогуша, не уйдете.

Высказав все это, Владимир Георгиевич и Екатерина с гордым видом отправляются к выходу. А я, с трудом сдерживая злость и обиду, просто смотрю на них. Я не знаю что мне делать! Меня охватывает чувство огромной несправедливости! Ну почему я должна нести ответственность за то что не делала?! Мало того что полиция мне обыск устаивает и допросы, так теперь я должна оказывается тридцать восемь миллионов!