Но уйти к себе мне не удалось.

Сначала я услышала голос отца. Он с кем-то говорил. Говорил вежливо, даже дружелюбно - но я уже знала, что означает этот тон.

Кто бы ни был его собеседником - ему стоило развернуться и бежать со всех ног, а не вступать в диалог. Проявить бдительность и разглядеть за мнимым дружелюбием угрозу и обещание усложнить жизнь.

- Похоже, у нас гости. Анжелика, поправь макияж. Нанеси сыворотку на кончики волос. И улыбнись, кто бы это ни был.

Но осуществить эту картечь распоряжений мне не пришлось. В комнату вошёл отец.

Он улыбался, но когда я увидела его взгляд, к горлу подкатила тошнота. Я даже поднесла ладонь ко рту.

Киреенко меня сдал? Я за эту тварь должна выйти замуж? Да пусть теперь попробуют меня заставить!

- Смотрите, какого приятного молодого человека я встретил у наших ворот. Охрана гнала его прочь, но он так решительно пытался спасти свой букет от солнца и вручить… кому, вы сказали, предназначены эти цветы, романтичный незнакомец?

Мне показалось, я сейчас сойду с ума. Это было слишком для моего естества, которое сегодня будто перемололи в кофемолке всех жизненных невзгод.

- Эдуард Валериевич, Марина Павловна! - Мишка со счастливой улыбкой агнца на балу у Сатаны вошёл в зал, сжимая охапку роз и, не понимая, что пришел в логово к зверю, неловко преклонил одно колено.

Отдышался, чтобы справиться с эмоциями, и твердо произнес:

- Возьмите эти цветы. А я... Я прошу руки вашей дочери.

Повисшую тишину можно было резать ножом – такой гнетущей она мне показалась. Я ощутила, как отец смотрит на меня. Сама поднять глаза не посмела.

Щеки накрыл румянец, в горле пересохло. Хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Ошеломленная мама поджала губы и посмотрела на папу.

А он просто продолжал смотреть на меня. И от этого становилось только хуже. Я не могла понять, что именно его взгляд транслирует – обещание убить на месте либо злую иронию с тем же самым обещанием впоследствии.

Наконец папа нарушил молчание. Кашлянул в кулак, сдерживая смех.

- Романтик, а вы, простите, кто?

Теперь на меня смотрел Мишка. Смотрел, широко раскрыв глаза, как побитая собака. С немым вопросом – ты что, не рассказала родителям о нас?

Защитить мен было некому. Отец и бойфренд были как скалы, грозящие сомкнуться и раздавить мою лодку. И это я еще маму из виду упустила.

- Лика вам наверняка рассказывала, - воодушевленно начал Мишка, задыхаясь от волнения, не понимая, что смех отца – предвестник апокалипсиса, а не умиление. – Мы встречаемся… уже давно. И…

- Как давно?

- Полгода. Неделю назад у нас был юбилей, и мы…

- Это тогда ты с подругами ездила в пляжный клуб, да? – с видом разоблачителя вставила мама. – Ну и ну.

- Нет, вы, наверное, что-то путаете, мы провели тот выходной вместе… Лика?

Меня затрясло. Если бы в руках был скотч – я бы обмотала им рот Мишки, чтобы заткнулся и не забивал гвозди в мой гроб.

А мой парень не понимал, что попал в логово зверей. Наоборот, чувствовал себя спасителем и едва ли не хозяином положения, приняв сарказм отца и обаятельную, но фальшивую улыбку матери за благосклонность. Поэтому не мог остановиться, глаза сверкали от счастья и азарта.

- Это неважно… Я что хотел сказать, знайте, мы любим друг друга. Меня зовут Михаил. Мы учимся в одном университете, и я люблю Лику. Да, я знаю – возможно, это слишком быстро, но когда двоим людям так хорошо вместе, они должны быть вместе всегда!

- Ну что вы, так взволнованы… - бросив на меня яростный взгляд, проворковала мама. – Поднимитесь с колен. Прошу садиться. А Лика… знаете, она действительно ничего о вас не рассказывала. Совсем ничего.