— Петр Алексеевич, — тяжело сглатываю и заглядываю за его спину.

Мир, который секунду назад напоминал сплошную тень, начинает обретать четкость. По крайней мере, охранников, стоящих по обе стороны от выхода, теперь вижу отчетливо. Их взгляды, направленные прямо на меня. Хочется сжаться, превратиться в точку, которая со временем станет невидимой.

Но больше, чем амбалы в черном, меня пугает отец моего мужа, который однажды появился в моей жизни и разрушил ее, хотя обещал помочь. Глядя на этого человека, понимаю, что он вырастил полную свою копию. Жестокого, бездушного сына. Свекор — статный, подтянутый, мужчина. Черный смокинг идеально сидит на нем, в темных волосах проскальзывает седина. Но глаза… стальные, холодные. Они выдают истинную личину человека. Руслан унаследовал их от отца. Впрочем, как и остальное.

Почему я не послушала свою интуицию? Зачем согласилась выполнить предсмертное желание дедушки? О чем думала, когда сказала “да”?

Ответ очевиден: я поверила в сказку. Хотелось верить, что девушка, работающая официанткой, может встретить принца, выйти за него замуж, а потом жить долго и счастливо.

Ведь Руслан… он может быть обольстительным. Сильный, мужественный. Он красиво ухаживал, во всем поддерживал. Мне казалось, что я могу довериться ему, спрятаться за его спину, позволить решить все проблемы. Никогда не получала бы, что вместо этого попаду в клетку, где мне будет уготована роль “наседки”, чье мнение можно просто растоптать. Любовью здесь и не пахнет.

Так, не время раскисать! Нужно со всем разобраться! Первая цель — выбраться, сбежать с собственной свадьбы. Вторая — получить развод!

Вот что я не буду терпеть, так это измены!

Судорожно вздыхаю и выдавливаю из себя улыбку.

— Не очень хорошо себя чувствую, — в голову приходит идея, как можно оправдать свою бледность, которая всегда появляется на лице, когда я нахожусь в стрессе. — Хотела воздухом подышать.

Петр Алексеевич сужает глаза. Смотрит так пристально, что, кажется, ему удается забраться мне в голову. Снующие туда-сюда люди обходят нас стороной. Они словно чувствуют напряженную атмосферу, которая витает над нами.

Желание сбежать почти невыносимо, но я не могу сдвинуться с места. Ноги становятся тяжелыми, будто прирастают к полу. Если бы я могла рухнуть прямо здесь, то сделала бы это. Но мне кое-как удается сохранить самообладание, даже находясь под внимательным осмотром. Нельзя позволить, чтобы хоть мускул дернулся на лице. И не дай бог, слезинка скатится по щеке, тогда мне уже не выбраться.

— Пойдем, — свекор протягивает открытую ладонь.

Смотрю на нее словно на раскаленную сковороду, к которой предлагают прикоснуться. Это последнее, чего мне хочется. Но, похоже, у меня нет выбора. Лучше лишиться руки, чем счастливой жизни. Вкладываю дрожащие пальцы в ладонь свекра и… не обжигаюсь. Рука мужчины оказывается ледяной. Еще один признак, который выдает его нутро.

Петр Алексеевич сжимает мои пальцы, после чего перехватывает их, чтобы взять меня под руку. При этом держит крепко. Очень крепко.

Мне не вырваться.

Свекор уводит меня в сторону, подальше от выхода, оборачиваюсь на дверь, оставшуюся за спиной.. Внутри что-то обрывается. Свобода была так близко… так близко.

Мы двигаемся к столикам, находящихся сразу за танцполом. Они покрыты белыми скатертями в пол. Многообразие блюд, стоящих на них, поражает. Когда мы проходим мимо людей, сидящих на своих местах и о чем-то говорящих, они сразу же замолкают. Краем глаза ловлю любопытные взгляды, но не реагирую на них. Бросаю все силы на то, чтобы не сорваться. Не начать истерить. Мне нужно время, чтобы все обдумать. Составить план, прежде чем действовать. Сейчас ни в коем случае нельзя позволять себе слабость.