– Ваш муж уволил вас по статье сексуальное домогательство к начальству? – вскидывает Игорь Игоревич широкую бровь и наконец-то улыбается. Да неужели чувство юмора есть? Ура!

– Да именно, – киваю я. – К сожалению, я не смогла оспорить это в суде, его секретарша подтвердила, что так и было.

– Мне опасаться?

– Не думаю.

– Я не так хорош, как ваш бывший муж?

– Интересное собеседование.

– Не менее интересна ваша анкета. Хотелось бы узнать, насколько серьёзный вы специалист.

– Тогда вам стоит обратить внимание на предприятия, где я работала до «КБ-строй».

– Почему вы не задержались в первой компании, ведь со второй компании вас, скорее всего, переманили?

– Вы проницательны, – киваю я, польстив ему. – На тот момент мне было двадцать четыре года. Девушка в таком возрасте не считается перспективной: замужество, дети, и карьерный рост ей не светит.

– Я спешу вас огорчить, Эммануэль, – он произносит моё имя с придыханием и улыбкой. Я знаю, что оно многим доставляет удовольствие. – Девушки в тридцать два года также могут выйти замуж, родить детей и заставить начальство искать им замену.

– Боюсь, что в сорок два мне скажут то же самое.

– Правильно, – кивает Игорь Игоревич, немного вальяжно откинувшись на своём кресле. – Моему секретарю, Людмиле Вячеславовне, пятьдесят три года. Месяц назад вышла из декрета. Но это секретарь от Бога. Можно сказать, моя правая рука. Её готов я ждать всегда, и замена ей всегда плоха. По неясной мне причине, она внесла вас и ваши данные в нашу систему, пометив, что вам можно предложить испытательный срок… Осталось только подписать договор. Людмиле Вячеславовне я доверяю, и вам рекомендую.

Я изо всех сил стараюсь, чтобы вздох облегчения не был таким звучным.

Неужели? Боже, да неужели???

Я не знаю, чем так сильно понравилась Людмиле Вячеславовне, но реально выйду и расцелую ее!

Игорь Игоревич встает, провожает меня из кабинета.

Мы останавливаемся в дверях, я задираю голову, хоть и на каблуках, но он выше меня, смотрит пристально и крепко пожимает руку, рекомендуя ознакомиться с договором и, если все устраивает, то подписать его у секретаря.

И все смотрит, смотрит… С намеком таким, которого я предпочитаю не замечать, твердо решив, что очередные грабли не для меня.

Тороплюсь выйти.

В приемной смотрю некоторое время на Людмилу Вячеславовну, прикидывая, как подойти, начать разговор, спросить, наконец, чем я ей так угодила…

Людмила Вячеславовне не дашь ее пятьдесят три года. Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт.

Многорукая богиня, она одновременно ругает каких-то мужиков в спецовках, толкущихся в приемной, прячет шоколадки в стол, печатает одной рукой, другой рукой кидает в шредер бумаги, тот их зажёвывает и выплёвывает маленькими кусочками.

При этом у нее зажата трубка плечом к уху, Людимла Вячеславовна умудряется еще и кого-то внимательно слушать.