Дома он сдал детей всплеснувшей руками Антонине и с чувством выполненного долга забаррикадировался в ванной, а потом со вкусом поужинал.    Жизнь потихоньку налаживается!

В конце долгого дня, уложив ребят спать и прочитав положенную на ночь сказку,  отец уже поднялся уходить из детской, как дочь сонно пробормотала:

- Мы ещё приедем на ту площадку, правда же?

В ту ночь он уснул, едва коснувшись головой подушки – всё-таки день выдался уж слишком хлопотным и нервным.

Через неделю Воротаев констатировал -  совместное сосуществование отца и детей почти наладилось. Конечно, Валентины Сергеевны и Татьяны очень не хватало, но Александр и повариха с горничными приспособились к новому распорядку.

Утром, как и решил, Воротаев забирал детвору к себе. Уже через день с удивлением отметив, что за то время, пока Тёму и Лизу отвлекали-развлекали его служащие, он теперь успевает сделать больше.  Что значит – правильный стимул! Ведь если не успеть выполнить намеченные дела сейчас, то после возвращения сына и дочери  все дела придется отложить.   Пострадает общее дело.  

Да и остальные служащие как-то подсобрались, что странно, ведь мальки скучать никому не давали.

Он распорядился поставить в кабинете для них стол и накупить игрушек, бумаги, фломастеров и красок. От последних пришлось потом отмывать не только детей и стол, но и половину офиса. Когда только успели? С фломастерами тоже оказалось не так гладко, пока Воротаев не запретил детям относить их от стола.

- Рисовать можно только тут, понятно?

Мальки, преданно глядя в глаза отца, синхронно кивнули. Правда, Тёма нет-нет, да попадался на попытке расширить зону для рисования, но без фатального для офиса урона.

Из полезного, что привнёс новый режим – Артём стал меньше дичиться незнакомых людей, давая возможность отцу заниматься не только им, но и своими непосредственными обязанностями.

Два- два с половиной часа, которые дети проводили в офисе, пролетали достаточно быстро. В половину одиннадцатого Воротаев собирал отпрысков, предварительно сводив каждого в туалет – хочет тот или не хочет.  Опыт подсказывал, что интервал от «не хочу писать» до «папа, я пи-пи!» может не превысить десяти минут.  И они отправлялись домой, обязательно завернув по пути на детскую площадку.

За неделю Александр с детьми там примелькался, и мамы с бабушками начали с ним здороваться, а Лиза нашла себе подругу – девочку её возраста, которую выгуливала миловидная женщина, на вид  лет двадцати пяти. Глядя, с каким восторгом дочь бежит к подружке, как малявки обнимаются и увлечённо вместе играют, Александр пожалел, что они с женой не догадались раньше, что детям нужны друзья. Игры только с братом или сестрой, как оказалось,  не могли заменить общение со сверстниками.  Хотя, когда б им было время это заметить, если он по целым дням пропадал на работе и объектах-совещаниях, а Стелла – в бутиках и СПА, предпочитая очередное суаре общению с семьёй?

Александр стал задумываться – может быть, стоит отдать Артёма и Лизу в хороший детский сад? На следующей неделе станет известно, когда из больницы выписывают Валентину Сергеевну, надо будет у неё поинтересоваться, что она думает по этому поводу. А Стелла так и не звонит. Неужели её совсем не волнует, как тут дети?

  Незаметно для него забота о детях из невыносимой каторги превратилась в более-менее терпимые обязанности. А временами он ловил себя на мысли, что ему интересно наблюдать за сыном и дочкой! И какие порой, умозаключения выдаёт Лизавета или фортель выкидывает Тёмка – закачаешься! Неужели он тоже был когда-то таким открытым и искренним?