Девки всегда на него вешались услышав голос или заприметив тонкие длинные пальцы, прицениваясь, что именно он умеет ими делать. Но я же… Я влюбилась в него только в тот день, когда мы без умолку болтали о радио, телевидении, о том, как можно легко все сделать лучше и проще, только доверьте это дело молодежи. Он так же, как и я хотел быть учиться и горел потрясающими идеями.

И ему даже удалось воплотить некоторые, а я все так же сижу в ассистентах и администраторах. Кочую с проекта на проект, никак не найдя себе место.

Пока я раздумываю как мне избежать отдачи за совершенную глупость, Артур не медлит. Выключает воду, вкладывает шланг душа в держатель и даже накидывает дурацкое полотенце с мишками на Стива. А потом, с каким-то обреченным вздохом, забрасывает меня на плечо и куда-то тащит!

— Пи***ц тебе, заноза, — хлесткий шлепок обжигает задницу.

Он даже не собирается убирать руку и, поглаживая ушибленное место, тащит меня в спальню!

Вот теперь точно мне пи…

9. Глава 9

Мама Артура, заметившая нас из кухни, судя по улыбке, спрятанной за кружкой, приняла все происходящее за любовные игрища двух идиотов. И совсем не спешила мне помочь. С одной стороны, было стыдно за этот концерт, а с другой, обидно, что она не надавала ему подзатыльников.

Артур затащил меня в свое логово и безжалостно бросил в разобранную постель. Это же он тут с той девицей… Фу-у-у… Барахтаясь как в воде, пытаюсь вынырнуть из вороха простыней, но меня к кровати прижимает не только гравитация, но и тяжелое мужское тело. Сволочь, отрастил себе мышцы.

Зажал ноги, пригвоздил своей одной огромной ладонью мои руки над головой и с каким-то извращенным удовольствием, медленно убирает волосы от лица. Пусть только наклониться чуть пониже. Укушу за нос так, что еще неделю будет с синим пятачком ходить.

— Кусаться собралась? Не вздумай. У меня съемки интервью завтра, — отвечает на мои мысли и хоть уже убрал все волосы, продолжает поглаживать лицо. Слишком нежно. Гладит щеку, а, кажется, сердце.
— И почему это должно меня волновать? — спрашиваю и пытаюсь потихонечку дотянуться. Ничего, гримеры постараются.

Но не тут-то было. Артур наматывает мои волосы на кулак и придерживает еще и за них, чтоб не дергалась. Извращенец хренов!

— И что же ты собиралась рассказать маме? — в его глазах загораются огоньки. Те самые, которые согревали меня по ночам.

Я злюсь, но тело, наплевав на все мои запреты, реагирует на его запах, вкус и прикосновения. О чем мы вообще говорили?

— То как узнала, за кого на самом деле собиралась замуж.

Хватка на моих руках ослабевает, а хищная улыбка слетает с его лица. Неужели ему все-таки стыдно за свой поступок? Мне вот до сих пор больно, несмотря на то, что я его давным-давно не люблю.

Вру, конечно. И, возможно, будь у него предшественники, он бы оставил тонкий порез, как от бумаги. Но он прошелся по моему телу бензопилой, с наслаждением разрывая плоть и наматывая кишки на режущую цепь. Фентанил снял боль, антибиотики справились с заражением, а время стянуло края ран. Но вот этот тонкий белый шрам будет всегда ныть на погоду. Еще почему-то каждый раз немножечко тянет сердце, когда случайно подушечками пальцев натыкаешься на шершавую полоску кожи.

Каждый раз, заглядывая ему в глаза, я ищу правду, но натыкаюсь только на глухую стену воспоминаний о последнем счастливом вечере.

Я брела по облупленным коридорам общежития, напевая какую-то дурацкую песенку.

Я вся промокла от танцев и теперь ежусь от прохладного сквознячка в коридорах. Немного подмерзшая в одной футболке, но невыносимо счастливая. И совершенно не ожидающая никаких сюрпризов. Взрыв смеха за приоткрытой дверью сменился тишиной и громким тостом. Я не собиралась подсушивать, правда. Просто не хотела прерывать парней в такой ответственный момент.