На третьем месте была история тоже связанная с Артуром, но данный момент вытеснил ее из рейтинга.

Мигают огни гирлянды. Стоит звенящая тишина, изредка нарушаемая тяжелым дыханием собаки. Это все напоминает мне дурацкую сцену в ситкоме. Кажется, если я обернусь, то у меня за спиной будет не окно с видом на проспект, а камеры, съемочная группа и ряды со зрителями. Сейчас как начнут смеяться…

Итак! В ролях:

Мама Артура. Мнет шапку в руках, не зная, куда себя деть.
Артур, все еще в одних боксерах и шоке.
Я в дурацкой пижаме в горох. В алых пятнах стыда и тоже в шоке.
Посреди комнаты чемодан, с открытой пастью из которой выглядывают мои вещи.
И абсолютно счастливый Стив, который не знает как на себя обратить внимание.

Камера! Мотор!

— Мама? Ты же должна в десять вечера на поезде приехать. Как ты его обогнала? Что случилось?
— Соседка ехала. Меня захватила с собой, — растерянно говорит эта милая женщина. Не ожидала она такого приема.
— А не предупредила почему?
— Да я звонила, телефон выключен был… Ты, может, оделся бы?

Артур закатывает глаза, но идет переодеваться. Проходя мимо мамы, клюет ее в щеку.

— Ты познакомишь нас, балбесина?
— Да, прости. Мама, это моя жена Женя. Женя — это моя мама, Валентина Петровна, — недовольно бурчит, уходя, и я еле успеваю услышать, как ее зовут.

Называть свекровь с порога мамой как-то чересчур. Особенно если она перестанет ею быть уже через двадцать пять дней. Мы идем пить чай, и между звоном ложек о фарфор рождается беседа.

— Приятно познакомиться. Несмотря на такое суматошное начало.
— Он тебя не обидел? Все так серьезно, что ты вещи собираешь? Я заметила чемодан…
— Нет, нет. Что вы, — врать я не люблю, да и не очень умею, в отличие от Турика, так что приходится сочинять на ходу. — Я только приехала. Еще не разобрала чемодан. — по сути, я говорю правду. Но все равно не знаю, куда деть свои руки. Она меня сейчас точно раскусит!
— А ругались вы почему? Прости, что вот так с ходу…

Вот тут у меня появляется возможность сделать сразу две вещи. Подразнить Артура и придумать ему приключение на вечер. И потренировать навык слез под заказ. Технику я подслушала у актера на съемочной площадке, когда работала помощницей режиссера одного сериала. Ну и опять же… Я скажу чистую правду!

— Он не позволяет мне купить елку. Говорит рано. — смотрю точно на потолочный светильник не моргая и о чудо, слезы текут из уголков глаз! — Я кое-как отвоевала возможность поставить хотя бы искусственную! Слышали бы вы, как он ругался, когда узнал, что я хочу живу-у-ую. — тяну жалобно.

Прячу лицо в ладонях. Подвывания и всхлипывания в подарок. Громогласное “Артур” заставляет дернуться от страха. Почему-то срочно захотелось встать по стойке смирно. Нет, я надеялась, что она ему выскажет, но вот так… Артур забегая на кухню тоже недоумевает. Злая мама, зареванная я.

— Артур, ты почему меня позоришь? Девочке елку зажал? Серьезно? Что в следующий раз выкинешь? Не закажешь такси, а отправишь на маршрутке?

Лицо Турика багровеет. Он и стыдится, что мама его отчитывает при мне и злится, закипая, как чайник.

— Я так тебя не воспитывала!
— Виноват, мам. Но сегодня только пятое…
— Разве елки еще не продают?
— Продают, но…
— Но?
— Понял. Собирайтесь.
— Э не-е-ет. Сам, милый. Сам. Я устала с дороги, Женечка тоже только приехала. Мы отдохнем, чаю попьем. Я пироги привезла. Поболтаем, — тепло улыбается, глядя мне в глаза.

Ох. То, что уедет Артур, это плюс. А вот к “поболтаем” я не готова…

Прихватив с собой Стива и нервно хлопнув дверью, Артур уходит. Не уверена, что за елкой, но перечить его маме я бы сейчас не стала.