– Так чё ты натворила? – шепчет Тоша взволнованно. – Рыдала? Предки про двойку узнали?

– Заткнись, – шипит дочь. – Не до этого вообще.

– А что? Почему глаза красные?

– Помолчи! Ясно?! Помолчи!

Голоса утихают, от тишины мне становится не по себе. Обнимаю себя за плечи, стараясь защититься.

Макар стоит рядом. В нескольких шагах. Смотрит прямо на меня, а его лицо не выражает никаких эмоций.

Нужно скорее отправиться к детям, успокоить их. Особенно Настю, которая уже всё знает. Но есть ещё одна малышка, которую надолго без присмотра оставлять нельзя.

– Надо Сашу проверить, – я разворачиваюсь в сторону детской. – И не смей говорить с ними один.

– Почему? – холодно интересуется муж. – Ты первой решила настроить детей против меня.

– Дубинин, ты совсем того? Так обо мне думаешь? Я никого не настраивала. Лишь хотела объяснить, почему мы съезжаем.

– И почему? – щурится. – Я вас не выгонял.

– Но и сам не уходишь! Думаешь, я могу твоё лицо выносить? Ты бесишь, Мак. Бесишь, раздражаешь, вызываешь желание тебя чем-то тяжёлым стукнуть.

А ещё болит внутри. Конечно болит, без остановки. Каждый удар сердца разносит новую порцию боли по крови.

Она пульсирует, жжёт, не даёт ни на секунду забыть, что произошло. В груди давит с такой силы, что вот-вот услышу трещание рёбер.

Меня колотит. Бросает на волнах эмоций из стороны в сторону. Сумасшествие напоминает.

– Я ничего не скажу без тебя, – выдыхает муж. – Хотя я бы вообще не говорил. Ты сейчас вспылишь, мы помиримся, а они ведь всё запомнят.

– Мы, Дубинин, не помиримся.

– Ясно. Рановато для этого диалога. Хочешь, я пойду проверю Сашку?

– Нет. Я сама. Иди лучше проконтролируй, чтобы дети на осколки не наткнулись случайно.

– Их не осталось, я убрал всё.

Эта предусмотрительность тоже бесит. Пока меня от эмоций разрывает, муж спокойный и собранный.

Я заглядываю в комнату Саши. Малышка играет, собирает конструктор, даже на меня не реагирует.

Убеждаюсь, что она успокоилась и снова улыбается. С младшей я поговорю позже, ей ведь по-другому всё объяснить надо.

Я привыкла считать Сашу младшей. Она для меня такой и останется навсегда.

Интересно, для Мака тоже?

– Сколько твоей? – не сдерживаюсь, задаю вопрос. – Аня младше или старше Сашеньки?

– Это так важно? – муж хмурится растерянно. – Какая разница?

– Большая. Мне интересно, как было. Ты как? С нами одновременно зажигал? Или выдерживал график?

– Прекрати нести такую похабщину, Ксю. Не так всё было. И если ты захочешь выслушать без передёргивания, то я расскажу.

– Старше?

– Младше, блин. Нюта младше на несколько недель.

– Ясно.

Ничего мне неясно. Совсем!

Я забеременела от мужа, а после он поехал другой детей делать? Мало ведь Дубининых в мире, надо больше.

Я на секунду торможу возле зеркала. Какому-то импульсу поддаюсь, рассматривая себя. Я ведь хорошо выгляжу.

Все подруги повторяют, что кажусь младше своего возраста. И спортом занимаюсь. Из-за третей беременности остался животик, который уже не убрать особо.

И да, грудь не такая упругая, как в двадцать была.

Но я красивая. Знаю, что красивая! Вижу мужские заинтересованные взгляды, хотя они меня не волнуют.

Вот на что мужики ведутся, что уходят налево?

Чего им не хватает?!

– Мам! – зовёт меня Настя, и я тут же срываюсь с места. – Тоха спрашивает, но я…

– Всё хорошо, солнышко. Мы сейчас всё объясним.

Дети устроились на диване, прижались друг к другу. Мак – напротив. Упёрся локтями в колени, сцепил пальцы в замок.

Я вижу проблески эмоций. Волнение и… Ох, неужели стыд? Хоть перед детьми неловко, и это радует.

Не законченный мерзавец.