Не прощу ему этого!

Никогда не прощу!

Есть у меня ещё туз в рукаве!

Приползёшь ко мне на коленях Миша!

Зло отталкиваюсь руками от стола и выхожу в пустой коридор. Слышно чьи-то тихие разговоры, шаги, смех в соседнем кабинете.

Горько усмехаюсь.

Офис и без меня прекрасно продолжает работать. Улей не заметил, как из него выпихнули очередную сошку.

А я не сошка и не песчинка!

Я – Яна Садальская и вы, твари, меня ещё узнаете!

Внутри всё узлом завязывается от ярости, злость разъедает.

Ладони быстро сжимаю в крепкие кулаки, острые ногти до боли впиваются в нежную кожу.

Я всё им припомню!

Резким движением откидываю волосы назад. Иду быстро, заворачиваю направо и ударом открываю дверь, ведущую к ступеням, быстро спускаюсь вниз. Каблуки зло стучат по бетону. Душа горит от немыслимой ярости.

Выскакиваю на улицу и быстро запрыгиваю в свою любимую красную низкую Маздочку.

Папа подарил на двадцать пять лет.

Папа.

Мысли жгут сознание.

Как теперь объяснить ему всё?

Чёрт… чёрт!

Бью ладонями по рулю, пустым взглядом всматриваюсь вперёд.

Зараза.

Нет, он даже слушать меня не станет… папа меня просто прихлопнет.

Нервы до предела натягиваются. Перевожу мрачный взгляд на свои ладони и вижу, как сильно они подрагивают.

С шумом выдыхаю из себя весь воздух, а потом быстро хватаю телефон, нахожу в контактах знакомый номер и жму на зелёную кнопку.

Нервно тарабаню пальцами по рулю, пока идут длинные гудки.

- Ну же! Ну же, возьми! – поторапливаю и дёргаюсь, когда слышу хриплое:

- Неужели?

- Вик! – слишком громко выдаю, - Виктор, привет, - уже значительно тише.

- Ну, привет, лапуля, - его неспешный хриплый голос отдаёт сладким ядом, и я облизываю в нетерпении свои губы, пульс зашкаливает, пальцы судорожно, до скрипа впиваются в красный корпус телефона. Я знаю, что этот мужчина может мне дать и сейчас мне это очень нужно, - хочешь чего или просто так звонишь? Я немного занят.

- Вик! – инстинктивно дёргаюсь вперёд, боясь, что он отобьёт звонок, - Вик, мне нужно расслабиться… очень нужно, - хрипло выдаю, горло совсем пересохло от волнения.

Он молчит.

Долго.

Слишком долго и это меня убивает. Кровь за эти секунды превращается в кипяток. Дышу часто и рвано… а Вик слушает… и наслаждается моей агонией.

Гад!

Но я никогда не посмею сказать ему это в лицо.

Я на крючке у него.

Давно.

Прочно.

Безвыходно.

- Ты знаешь, где меня найти, лапуля, - говорит и нажимает отбой.

Выдыхаю. Медленно откладываю телефон на соседнее сидение.

За время короткого разговора моя кожа покрылась холодной испариной.

Помыться хочу ужасно.

Ложусь на руль и на несколько мгновений закрываю глаза. Дышу, просто дышу.

Знаю, что надо завязывать.

Понимаю, что нельзя… особенно сейчас нельзя.

Это не выход, а медленная смерть… это вредно, опасно и с каждым разом всё сильнее затягивает.

Я сама сейчас убиваю себя!

Я всё знаю, но внутри уже нарастает ядовитое предвкушение.

- Аааааа!!! – отчаянно ору, сильно бью по рулю и резко успокаиваюсь.

Поднимаю голову.

К чёрту всё!

Завожу машину, с пробуксовкой стартую с места и еду туда, где меня ждёт Вик, и я пусть ненадолго, но забуду о своих проблемах.

Охранники на входе пропускают меня без лишних вопросов. Днём тут непривычно тихо. Прохожу по узкому коридору, быстро миную главный зал. Здесь никто не обращает на меня внимания.

По узкой винтовой лестнице поднимаюсь наверх. Сердце громыхает в груди от животного страха и такого неправильного предвкушения.

Останавливаюсь перед знакомой чёрной дверью с номером «Одиннадцать».

Стучусь и жду, когда дверь откроется.

Он откроет.

Вик.

Нервно переминаюсь с ноги на ногу. Облизываю пересохшие губы.