Потом был день, когда Ася забыла купить новую упаковку противозачаточных, и мы решили — и черт с ними, почему бы и нет?

И сильно после — день, когда я одним из последних подал заявку не регистрацию себя в качестве кандидата. Один из десяти независимых лиц, известных и незнакомых, имеющих разную репутацию, и Сергей, узнав об этом, мрачно спросил:

— На кой черт тебе это надо?

Что можно было ответить? Ничего. Я просто знал, чего ради. Знал, что мне будет еще тяжелее, потому что я программист, клавиатурная крыса, мое призвание — писать код, нацепив наушники, отгородившись от всего мира, а не общаться с людьми, с людьми и снова с людьми. Но эти люди приходили — и часто я был для них последней надеждой.

Вера, рыжая веселушка, начальник отдела информационной безопасности, даже поставила мне на компьютер заставку из «Звездных войн». Удивительно, но, глядя на Люка Скайуокера, я почему-то оттаивал, хотя сам фильм не то чтобы любил…

Я был последней надеждой для тех, у кого больше не было сил бороться. С болезнями, с бюрократией, с беспощадным временем, которого у многих почти не оставалось. Я знал, что на самом деле есть все и возможно все, но по какой-то причине все это можно, но за деньги, которых у этих людей нет, и в местах, до которых этим людям не так-то просто добраться. Я знал, что можно все изменить.

Но начинать нужно с малого. Никто не отдаст тебе самое дорогое — свой голос, если ты трепло, популист или харизматичный лидер. Человек вообще никуда не пойдет, выбрав огород, сериал или сон, или рыбалку. Начни — докажи — добейся — смоги, и тогда будет большее.

Мне предстоял долгий путь. Бесконечный. Возможно, я сошел бы с дистанции раньше, чем дошел до промежуточного финиша.

Почему, собственно, «бы»? Я сам виноват, не спорю, а еще я, конечно, лишний, и многие конкуренты рвутся к власти не потому, что хотят приносить людям добро.

— Ты что же, не понимаешь? — Я чуть ли не впервые увидел, как Сергей достает бутылку коньяка, но пить он не стал, покачал головой и спрятал коньяк обратно. — Вадька, дурак, ты идиот или идеалист? Или и то и другое разом? Давай я сам тебя пристрелю, чтобы не мучился? Какого черта ты все это затеял?

Да я понимал, что Сергей кругом прав. Я просто морально не вывезу это все со своей непреодолимой тягой к тому, что мне требовалась перезагрузка хотя бы час посередине рабочего дня. Я не вынесу ложь, притворство, прискорбные лица «я сделать уже ничего не мог», ведь это пока, как глава фондов, я перекладывал все на сотрудников. А депутат, кому делегирует это депутат?

— Вадька, вспомни то покушение.

Я кивнул. Оно не состоялось.

— О жене подумай.

Ася меня поймет. Она же любит меня, идиота и идеалиста, который решил, что ему по плечу найти точку опоры и перевернуть этот мир.

Сергей мне не помогал. Он вообще отстранился, забрал себе все, что касалось бизнеса, но не больше. Я был ему благодарен, но мне нужна была поддержка старого друга, а тот словно с насмешкой смотрел, как я шаг за шагом прохожу все бюрократические препоны. Возможно, он для себя делал ставки, на каком этапе я махну на все рукой.

Но нет. Я же чертов идеалист, упертый как баран. Вижу цель, не вижу препятствий.

Налетаю на стену, бью розовые очки, и боль опять выползает из-под кровати и тянет ко мне когтистые щупальца…

15. Глава пятнадцатая

Егор смотрел на меня озадаченно, и в его глазах была печаль вперемешку с непониманием.

Я, если честно, сама мало что понимала. Такая нервная жизнь, как у меня за последние пару дней, очень сильно дезориентировала.