Закрываю глаза, выдыхаю, считаю до десяти. Кругом Карина. Куда ни плюнь - везде моя жена. А я так, ее приложение под боком. И сейчас, когда впервые в своей жизни я чувствую себя сильным и нужным, снова появляется она, чтобы все испортить.

- Я поговорю с ней, - мой голос звучит на удивление спокойно. В этот момент я даже думаю, что все можно решить миром. Ни мне ни ей не нужен скандал.

Встаю с кровати и иду к выходу, этот вопрос нужно решить сегодня же.

Лена подрывается следом и бежит за мной... пытается бежать. Только сейчас я замечаю, что она хромает.

- Она что, тебя ударила? - Реву так, что даже сам глохну. Лена Пугается. В ее огромных, блестящих глазах страх.

- Нет! Нет, конечно! - Она моргает и добавляет шепотом: - я сама упала.

И в этих словах столько боли, столько страданий, обрушившихся на ни в чем не повинную девочку, что я тотчас закипаю от злости. И злость эта не абстрактная. Не чувство без оболочки, без цели, без причины, нет! Я злюсь на вполне конкретного человека - на мою жену!

14. Глава 7

Как пусто оказалось в доме, который еще недавно мне казался маленьким для моей большой семьи.

Пять спален, гостиная, два кабинета, и кухня как из сериалов про жизнь шеф-поваров. Мансарда, веранда, погреб. Там и найдут мой хладный труп. А в некрологе кто-нибудь напишет: одинокая женщина спустилась в погреб за вином, и, поскользнувшись на ссанине Графа, умерла.

А что, даже красиво!

Вот только и вино я не пью, и Граф дальше первого этажа не гуляет. Но ссытся по прежнему везде, где можно. Я вытираю очередную лужу, наспех замываю ковер, иду в душ, чтобы смыть с себя все это – неприятный запах, усталость, гадливое послевкусие от разговора с Леной. А после, когда от мочалки печет кожа, будто я собиралась стереть ее до костей, натягиваю халат и нелепые тапки, которые мне подарил Тимофей. Дурацкие, но такие удобные. Делаю маску для лица, потому что не знаю, чем еще себя занять – времени у меня теперь вагон!

Ужин проходит тихо. Ковыряюсь вилкой в салате и не понимаю, а как дальше? Что делать? Как перестроить отлаженный годами быт? К примеру, наша огромная кухня. Мне так нравилось здесь готовить, радовать близких, видеть их счастливые лица, а теперь что? Для кого все это? Ребрышки, тортики и вон то ведро кимчи? Я столько не съем. Я вообще ем мало. Неужели нужно заново учиться кашеварить в крохотной кастрюльке, которую я привезла с собой из общежития? Ну, хорошо, освою я молекулярную кухню, но потом что?

Буду бродить по пустому дому как какое-то привидение? Когда мы строились, то представляли, что здесь всегда будет шумно и весело! Я с Лёней, Тимофей, близняшки и даже Лена – для каждого из нас была приготовлена отдельная комната. Я мечтала, что Тимоха женится и будет привозить нам внуков. Янчик с Полинчиком когда-нибудь вырастут из затянувшегося детства и встретят достойных мужчин. Лена оправится после гибели Ромы и тоже сможет завести семью.

В итоге… Никого не осталось. Тимофей постепенно перестанет меня навещать. Девчонки уехали в Европу и, скорее всего, осядут там. А Лена… оправилась. Она из нас всех самая молодец.

От этих мыслей становится так горько, что хочется плакать.

И я бы обязательно заревела в голос, если бы не дорогущая маска на лице! Не фиг всякими страданиями процедуры портить!

Я стою возле зеркала в гостиной и смотрю на свое отражение. Боже, какая нелепость! И халат этот и тапочки в виде двух пушистых карасей и розовая маска от отеков. Как будто отеки это единственная моя проблема.

Сейчас я даже понимаю, почему муж позарился на Леночку. Она, в сравнении со мной, выглядела фарфоровой куклой. Слишком хрупкой для этого мира. А оказалась крепче железобетонной плиты.