– Кира, – слышу словно сквозь вату голос мужа. – Что ты здесь делаешь?

Кажется, будто я выныриваю из-под толщи воды, потому что по ощущениям я уже там, на дне.

– Что? – медленно перевожу взгляд на супруга и не верю, что он отсутствовал в зале, потому что был там… с ней.

– Ты что тут делаешь? – отчеканивает он, и взгляд такой злой, что горло пережимает спазмом.

– Приехала вот… – теряюсь и не знаю, что сказать. Нужно ли?

– Зачем? Я тебя больше не ждал, – говорит так жестко, будто я не его любимая женщина, не его жена, а одна из провинившихся подчиненных.

– Я должна быть здесь. Лиза уснула, и я сразу сюда, – беру себя в руки, чтобы не закатывать истерик на людях.

Егор сверлит меня темным взглядом, а мне хочется провалиться сквозь землю. Я чувствую себя здесь лишней. Он мне не рад, потому что я мешаю ему. А она?..

Оборачиваюсь назад, чтобы проследить за бывшей своего мужа, и замечаю, как она останавливается возле какого-то мужчины с проседью на висках и он обнимает ее за талию. Она льнет к нему и что-то шепчет на ухо, он же лишь смеется.

– Все нужно делать вовремя, – продолжает отчитывать меня муж. – Ты, как никто другой, это знаешь. Куда ты смотришь?

Возвращаю внимание к мужу и вижу, что он смотрит в ту же сторону, что и я.

– Что она здесь делает? – спрашиваю тихо.

– О чем ты? – сейчас он выглядит еще более злым, чем мгновение назад.

– О Марине… Ты не говорил, что она будет здесь.

– Так, хватит! – его зрачок сужается до точки.

На меня смотрят глаза волка, со светло-серой радужкой в темной окантовке. Дикие, агрессивные, неродные…

– Ты что, пришла сюда отношения выяснять? – хватает меня за руку. – Идем танцевать, на нас смотрят, – рычит он, хотя внешне старается оставаться невозмутимым.

Я не чувствую нежности. Его пальцы сжимают мое предплечье тисками. Движения все резкие, будто он дико зол. Но это замечаю только я. Для всех остальных он уверенный в себе руководитель крупного бизнеса, для которого холодность в порядке вещей.

Только не для меня.

На душе раздрай. Я растеряна и молча следую за супругом, чтобы не стать посмешищем нескольких сотен приглашенных.

– Улыбайся, – шипит он.

Чувствую на себе пристальное внимание и натягиваю улыбку. Егор резко притягивает меня к себе, положив руку на талию, во второй зажимая мою кисть.

– Веди себя так, как и положено идеальной жене, – сквозь улыбку цедит он. – Улыбайся, будь мила и вежлива, а все склоки нужно решать дома.

Шумно сглатываю вставший в горле ком, но делаю, как сказано.

Возможно, я все лишь надумываю и сейчас муж злится потому, что я подвела его, не оправдала надежд.

– Как дочь? – сухо спрашивает он.

– Кажется, пик миновал, – стараюсь сохранять спокойствие и не показывать, насколько мне неприятно его поведение.

– Хорошо. Значит, ты могла поехать сразу.

– Не смогла бы, Гор, ты же знаешь…

– Но в итоге выставила меня в дурацком свете перед партнёрами.

– Они все люди семейные, должны понимать, что значит, когда болен ребёнок.

– Для этого существуют няни и частные врачи, – снова заводит муж ту же пластинку.

– Я хочу быть матерью для нашей дочки, а не приходящей тётей, – в очередной раз повторяю свою позицию.

– Матерью можно быть, не посвящая себя ребенку двадцать четыре часа в сутки. Женой моей ты тоже быть обязана.

Он кажется настолько взвинченным, что я его с трудом узнаю.

Муж замолкает на какой-то миг и просто ведет меня в танце. Можно даже подумать, что он остыл, и даже сделать вид, будто я не выслушала только что вагон необоснованных претензий.

Но это невозможно, потому что я задыхаюсь, не в силах протолкнуться сквозь плотную завесу густых пряных духов.