– Так точно, Николай Петрович! Поставил на место подонка, который грязно оскорбил мою будущую жену!

– Ты, дурак, поставил крест на своей офицерской карьере! Вот что ты сейчас сделал! Ты хоть понимаешь, что этот генеральский сынок сейчас поднимет на уши весь Генштаб в Москве только для того, чтобы доказать, что ты, будучи пьяным, напал на офицера! Ты, сержант, сейчас молись богу, чтобы тебя просто отчислили… Ах, как жаль! Как жаль! А какой бы мог быть хороший офицер, мать твою!

В этот момент на полу заворочался Дзюба:

– М-м-м-мы-ы… М-мы-ы-ы…

Он встал на четвереньки, кое-как поднялся на ноги и только теперь заметил «дежурного»:

– Та-аварищ п-под-п-лковник! – Он еле ворочал языком, то ли от водки, то ли от удара Андрея. – Н-на меня со-овершен-но нап-п-дение с-ржантом Ош-шеха! Пр-шу вас разобр-р…

– Идите, проспитесь, старший лейтенант! – Было видно, что этот слизняк подполковнику просто противен. – Разбираться будем позже!

– И-эсть! – ответил Дзюба.

Пошатнувшись, он кое-как изобразил поворот через левое плечо и направился в канцелярию нетвердым шагом.

– Сержант Ошеха!

– Я!

– Сдать ремень! – «Дежурный» протянул руку.

Андрей снял с пояса ремень и отдал его подполковнику.

– А теперь за мной, шагом марш! В помещение «дежурного по училищу»!

Они вышли из расположения батареи и направились к центральному учебному корпусу, в котором при входе было знамя, а рядом находилась комната со множеством телефонов и тому подобной аппаратуры. Андрей не раз за время учебы заступал в наряд именно сюда – помощником «дежурного» могли быть только сержанты.

– Эх, бля! – слышал Андрей за спиной, пока они шли к учебному корпусу. – И из-за кого?! Из-за швали генеральской, мать твою! Из-за какого-то подонка! Ах, как жаль-то, как жаль! Мальчишки! Пацанье, бля! Господа офицеры, мать вашу!..

…Через десять минут они вошли в помещение, и подполковник тут же поднял трубку внутреннего телефона.

– Караульного свободной смены ко мне, для сопровождения арестованного! – рявкнул он в трубку, бросил ее на аппарат и в упор уставился на Андрея. – Ну! Что делать-то будем, сержант?!

– Не знаю, Николай Петрович…

Подполковник походил по комнате:

– Значит, так! Кто еще знает, что ты был выпивши?

– Да не был я…

– Тебе понятен вопрос, сержант? Кроме Дзюбы, конечно! Этот придурок сейчас и кучу говна перед самым носом не унюхает!

Андрей думал всего секунду:

– Младший сержант Бабич. Он сегодня «дежурный по батарее».

– Сергей, что ли? Он ведь твой командир отделения, и еще вы, кажется, друзья?

– Так точно, товарищ подполковник!

– Он может подтвердить, что ты был трезв?

– Он именно это и скажет!

– Уверен?

– На все сто!

– Тогда так! – Подполковник подошел к небольшому столику, на котором стоял термос, открыл его и налил ароматный напиток в стакан. – Быстро пей кофе – он сбивает запах! Быстро! Пока не пришел караульный… Я в докладе этот момент тоже упоминать не буду… Это все, что я могу для тебя сделать, Андрей! Но поверь мне, что это тоже очень много! За неуставные отношения и рукоприкладство по отношению к старшему по званию, а особенно офицеру!.. Если ты «будешь» выпивши – это три года дисциплинарного батальона! А если нет, тем более что я не буду скрывать того факта, что Дзюба был откровенно пьян, то, возможно, отделаешься простым отчислением из училища, и, возможно, даже с сохранением звания… Эх, сержант!!! Как же ты вот так, по-глупому, просрал свои офицерские погоны?!! Служить-то хочешь?

– Очень хочу, Николай Петрович! – честно признался Андрей. – Очень!

Подполковник походил по комнате, добавил Андрею в стакан еще кофе и сказал, наконец: