– Я не знаю, о чем вы говорите! – врал неказистый доктор, вздрагивая от страха.

– Говори! – прошипел я.

– Поймите меня! – начал он оправдываться.

– Говори! – терял я терпение.

– Моя жена! Она тоже в больнице. У нее был поздний гестоз на 34 неделе. Все настолько быстро развивалось, мы не успели. Она выжила, а малыш нет. Простите, но когда ваша жена поступила с двойней, я не придумал ничего лучше!!! – рыдал он, упав на пол. – Она моя жена! Я не мог ей сказать, что ребенка уже нет, – обливался мужик слезами, глядя на меня снизу вверх.

Мария, наблюдавшая за нами, которая даже присела на койке, чтобы лучше слышать, спокойно легла на подушку и засмеялась. Ее глаза были полны слез, а с лица не спадала блаженная улыбка. Малыш жив. Они оба живы.

– Где он? – спокойно спросил я, отчасти понимая мужика.

– Господи, – вздохнул тяжело доктор. – Он с моей женой, – ответил врач с сожалением.

– Веди! – приказал я, а Мария посмотрела на меня с одобрением.

Как же я люблю ее взгляд восхищения и согласия. Мне нужна ее эмоциональная поддержка, именно с ней я чувствую себя не мужиком, а мужчиной.

Доктор встал с пола и указал на заблокированную моими людьми дверь. Я дал знаком понять, чтобы ребята не мешали и мы спокойно прошли. На том же втором этаже находилась палата женщины, ради любви которой был похищен мой ребенок.

Перед тем, как зайти, я сразу дал понять докторишке, что шутки со мной плохи.

– Я записал наш разговор на диктофон, в котором ты признался, что украл ребенка. Ты подготовишь документы на выписку как положено, тогда я не буду поднимать шумиху.

В качестве доказательства своих слов, я достал телефон и включил запись. Его голос было слышно очень четко. Доктор сглотнул комок в горле и закивал.

– Милая, – произнес он, заходя в палату. – Мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно. Ты должна меня понять и простить. Я делал это ради нас.

Я почти не слушал его нелепые объяснения и практически не смотрел на его очумевшую от услышанного жену, я лишь смотрел на ребенка, который лежал в прозрачной кроватке. Это мой сын. Дождавшись, пока сумасшедший доктор объяснит, почему малыша сейчас заберут, я уверенной походкой подошел к крохе.

Он так сладко спал, немного почмокивая губками. Я посмотрел на свои огромные ладони и понял, что даже не представляю, как его взять на руки, чтобы ничего не сломать. Не помню, чтобы я когда-то вообще брал детей, тем более таких крохотных. Неловким движением я потянулся к малышу и услышал крик несчастной роженицы.

– Не трогай! Это мой ребенок!!! – выла она.

Я взглядом дал понять доктору, чтобы заткнул свою жену и тот молниеносно повиновался. Он прижался к ней, стараясь закрыть собой всю трагичную для нее картину. Для нее это выглядело так, что совершенно незнакомый мужик хочет забрать рожденного сутки назад ей ребенка, а ее муж еще и помогает в этом.

Не хотелось ей верить в то, что их малыш погиб. Я ее прекрасно понимаю. Но это ее муж наломал дров. Пусть и расхлебывает.

Я взял кроху в руки и аккуратно прижал к себе, боясь неловким движением сломать или вывихнуть сустав. Черт! Как же это страшно! Куда страшнее переговоров с бандой преступников.

Открыв ногой дверь я зашагал к Марии. Зайдя в ее бокс, я с радостью убедился, что дочку тоже уже принесли ей. Она лежала в прозрачной кроватке-люльке на двоих малышей возле ее койки. Увидев меня с сыном, моя любимая разразилась вновь слезами, а я старался держаться из последних сил. Даже не верится, что такая неразрешимая на первый взгляд ситуация столь быстро решилась.