— Нет, не эльф. Я северный олень Санты! — заявил Влад с самым серьезным видом.

     — А почему ты голый?

     — Ты много видела одетых оленей? — парировал Влад, натягивая одеяло повыше.

     — А ты отвезешь меня в Лапландию? — Создание атаковало его без пауз, приходилось держаться и думать быстрее, чем во время игр в «Что? Где? Когда?»

     — Э-э-э, нет, детям туда рано…

     — А как же подарки? — огорчилась девочка.

     — Я твою маму туда отвезу за подарками! — мгновенно нашелся Влад. — Прямо сейчас! Утром ты проснешься — а она уже вернулась.

     — Нууууу, ладно… — Она посмотрела на него с подозрением, но развернулась и вышла.
    
     Напряженное тело у Влада за спиной чуть расслабилось, а сам он вполголоса выматерился.
     И зря. Дверь опять открылась.
    
     — А хорошие подарки будут? — поинтересовалась мелкая террористка.

     — Да! — рявкнул он. — Кукла и платье!
    
     Больше ничего ему в голову не пришло. Что вообще дарят девчонкам?
    
     — Красное! — уточнила та. — И планшет еще!
    
     — И планшет, — сдался он. — Но только если ты сейчас пойдешь спать и проспишь до самого утра! Иначе чуда не случится!

     — Ладно! — И топот ног по коридору возвестил, что мучениям пришел конец.
    
     Влад со стоном упал на спину и уставился в потолок. Руки подрагивали так, будто он целую смену таскал бревна на распил. Никаких постельных забав больше не хотелось.
    
     Хотелось накатить и почему-то обратно в волонтерский лагерь.
     В лес! В глушь! Ко всем чертям!

2. Июль. Ольга

Спустя полгода.

— Мамуль, где мой полосатый свитер?

— Ты его выкинула еще зимой.

Не помню, чтобы выкидывала. Надо бы посмотреть маме в глаза попристальней, он ей никогда не нравился. Но времени сейчас нет.

— Ма-а-а-а, где мой мишка Саня?! — крик из детской, где Лея тоже вносит свой вклад в суету сборов.

— Милая, посмотри под кроватью, где все игрушки! Ты же не хотела его брать? — кричу в ответ я.

— Хочу уложить его в спячку!

Ну да, другого времени не нашлось. Ладно, хоть под ногами не путается.
И так ничего не могу найти.

— Мамуль, ты не видела, куда я сунула зарядник? Только что же в руках держала!

— И до сих пор держишь… — мягко говорит мама, входя в комнату со стопкой махровых полотенец и доставая утюг.

Никогда не понимала смысла гладить полотенца.

Топот ножек — и сзади в меня врезается маленькая неугомонная торпеда:
— Ма-а-а-а, а ты положила мое красное платье?

— Да положила, положила, угомонись уже! — фыркаю я, засовывая зарядки для телефона, планшета, ноутбука, фотоаппарата и зубной щетки в дорожный рюкзак.

— А покажи? — хитро щурится Лея.

Закатываю глаза.

— Оленька, может, все-таки возьмешь полотенца? — начинает мама. Вот в чем был ее хитрый план. — Мало ли какие они там, в Москве? И белье постельное. Я соберу!

— Мамуль, ну ты с ума сошла, за три тыщщи километров полотенца тащить! Может и макароны взять на всякий случай, вдруг в Москве дефицит!

— Ма-а-а-а-а, а достань красное платье, я в нем поеду! — подпрыгивает Лея, дергая меня за рукав.

— Лея, сядь уже смирно, не мельтеши! — взрываюсь я. — Мамуль, перевес багажа стоит намного дороже твоих полотенец с наволочками!

— Ну ма-а-а-а! — заливается слезами дочь.

— Оленька, не ругайся, я же как лучше хочу… — расстраивается мама.

Я хватаюсь за голову.
Как я ни стараешься подготовиться все заранее, а основные сборы все равно приходятся на последний день. Таков закон дедлайна.

Дочь носится из комнаты в комнату, создавая хаос в и так заваленной вещами квартире. Мама решила помочь мне собраться, вывалив из шкафов вообще все, что можно, включая вышитые скатерти, которые ей еще покойная прабабка в приданое собирала. И все норовит подсунуть мне в багаж то второй шарф, то альбом с фотографиями, то папину пеньковую трубку.