Они стояли в гостиной у камина с бокалами виски, в которых таяли кусочки льда, забавно постукивая о стекло, когда тот или иной двигал рукой.
- А вот и мы! - возвестила мама о нашем приходе и обе головы повернулись в нашу сторону. - Пойду, выясню готов ли ужин, - улыбнулась мама и, кивнув самой себе, удалилась.
Папа без особого выражения в своих глазах коротко мне улыбнулся и повел бокалом в своей руке в мою сторону, приветствуя.
А Ярослав... У него сверкнули глаза, и он, сделав несколько широких шагов, оказался возле меня.
- Здравствуй, Злата, - придерживая меня за талию свободной рукой, он наклонился к моему лицу, чтобы оставить поцелуй на моей щеке, обдавая меня ароматом своих духов с каплей алкоголя. Чуть сжал пальцы на талии и быстро шепнул на ухо: - Отлично выглядишь, котёнок.
- Здравствуйте, - еле выдохнула я сквозь оглушающе бьющееся сердце в ушах, когда он отстранился, делая шаг назад.
Это невозможно! Кожа, где были его пальцы секунду назад горела, не смотря на ткань платья, что их разделяла! Бли-и-ин! Как он это делает? Это всё Вася! После разговора с ней стало только хуже, да так, что я даже глаз боялась поднять...
Спасение пришло в виде мамы, пригласившей нас пройти в столовую.
Всё, как в тумане. Не помню, как заняла место, не помню, как на автомате поглощала еду, не слышала о чём говорят родители и Ярослав, даже вкус вина не помню, которое мне позволили пить в честь гостя... Единственное - его короткие, пронзительные взгляды, завораживающие своей насыщенностью и блеском интереса, когда я осмеливалась поднять на него глаза. И мысли, что будет, если мы останемся наедине...
Это ужасно и невыносимо!
Затем мы вернулись в гостиную, и родители настояли на том, чтобы я сыграла на фортепьяно. Вот когда я выдохнула с облегчением - музыка всегда позволяла мне расслабится и не думать ни о чём, кроме завораживающих своей магией нот.
Я заняла танкетку, пока остальные рассаживались на диван и кресла и открыла крышку фортепьяно. Любовно провела пальцами по клавишам, сомневаясь стоит ли играть свою музыку, потому что папа этого особо не любил. А в следующее мгновение решила, что если и быть сегодня смелой, то до конца! Да и уверенность, что отец не посмеет меня остановить при важном госте, твёрдо расправляла плечи.
Первая несмелая нота, затем вторая, третья... Далее я не считала, околдованная звуком, который создавали мои собственные пальцы. Меня больше не существовало в реальном мире... Я летела ветром по склону горы, колыхая высокую траву пшеничного цвета... Разбивалась пенистой волной о каменный берег высокого утёса... Грела лучом солнца восходящий из тёплой, коричневой земли зелёный росток... Кружилась песком по бескрайней, горячей пустыне... Падала каплями дождя на серую, промерзлую мостовую... И, наконец, я горела пламенем в насыщено-карих глазах.
Когда я осознала чьи это глаза, пальцы меня подвели, обрывая мелодию и я резко распахнула свои.
- Невероятно красивая музыка... Злата, - раздался совсем рядом бархатистый голос.
Я резко обернулась и с замиранием сердца поняла, что в комнате мы одни...
- Последние аккорды мне пришлись особенно по душе, - улыбнулся он и присел рядом, вызывая во мне шквал затопившего с головой волнения. - Насколько я помню, ты всегда отдавалась игре полностью, но эту композицию я слышу впервые. Собственное сочинение? - задав вопрос, он перевёл глаза на меня, пронзая теплотой.
Я быстро кивнула и, вдруг, решила объяснить:
- Папа не любит, когда я сочиняю... Но я решила, что при вас он меня не остановит... Вы разбираетесь в музыке?