– Правда! Вы совершенно правы! – я еле сдерживал смех.

Не успел я закончить фразу, Андрей зыркнул на меня и шлепнул ладонью по столу:

– Все, хватит! Женюсь я! Есть одна очень хорошая женщина. В конце месяца сыграем свадьбу. Мы заявление подали. Я приехал пригласить тебя на свадьбу, а заодно показать вот этому бездельнику, – он шутя злится на меня, – настоящую русскую деревню, тихие места. А ты все ругаешь меня! Эх, теть Клав…

– Э-е-е-й, а чего сразу не сказал-то, милый ты мой! Что молчал столько времени? Начал бы с этого.

– Сама не дала ведь сказать! Тараторишь без передыха.

У тети сразу поднялось настроение. Погладила Андрея по голове, налила в рюмки водку:

– Ну, за свадьбу!

Тетя побежала на кухню. Вернулась, неся поднос с запеченным гусем.

…Я стоял, опираясь на стойку террасы, и любовался видами. Бескрайний девственный лес под таким же бескрайним голубым небом, тихая река с прозрачной у берегов водой, деревянные дома под красными крышами, подружка-тропинка, вся в свежей траве и полевых цветах, – это было похоже на удивительную картину, созданную гениальным художником. Картину такую живую, без единого изъяна, что я не мог найти подходящие слова, чтобы описать это чудо! Вокруг все было невыразимо прекрасно, аж сердце выскакивало из груди!

Тетя Клава возилась на кухне. Я распростер руки, будто птица – крылья, закрыл глаза:

– Смотри, Андрей! Как красиво! Будто природа поет прекрасную песню, божественную симфонию! И словами песни создает красоту! Сказала природа, и потекла река! Сказала – и зазеленел луг!

– Да, если не принимать во внимание ворчание тетки, – буркнул Андрей и сразу посмотрел в сторону кухни.

– А тетя твоя – золотая женщина! Она же о тебе печется…

В это время скрипнула калитка и показался старик.

– Вот, пришел наш дед Игнат, – Андрей изменился в лице, словно забеспокоился о чем-то.

Сгорбленный старик с седой бородой дошел до середины двора, так и не обратив на нас внимания. Он подошел к скамейке возле террасы и сел, уставившись в одну точку.

– Как дела, дед? – просто спросил Андрей.

Старик не обернулся, видно было, что ему все равно, есть кто-то рядом или нет. Достал из кармана табак, скрутил в бумажку и закурил.

Тетя Клава принесла жареную рыбу:

– Рыба из нашей речки, дед Игнат ловил, – тетя Клава посмотрела в его сторону.

Андрей тоже молча наблюдал за стариком. Беспокойство не отпускало их обоих.

– Не позовешь деда? – спросил я Андрея. – Неудобно…

– Не придет. Если захочет, сам явится, если даже не позовешь.

Старик обернулся в нашу сторону. Пристально посмотрел и поднялся с места. Тетя Клава быстро встала и накрыла полотенцем черный хлеб в тарелке. Старик заулыбался. Прошел на середину двора, оглянулся и вдруг весь затрясся, закрыв лицо ладонями. Сел на землю и начал пальцами ее царапать. Потом заплакал. Мне стало не по себе. Я вскочил с места. Тетя Клава, сойдя со ступеней террасы, крикнула в сторону соседского дома:

– Ни-на! Ни-ин-а-а! Ниночка! Где ты? Беги к нам, детка, быстро! Дед Игнат плачет! Беги-и!

В этот момент из соседского дома выскочила девчонка и побежала в нашу сторону, стуча босыми пятками по земле. Запыхавшись, достала из тарелки кусочек черного хлеба. Схватила с полки клочок бумаги и завернула в него хлеб. Потом побежала к старику. Села возле него на корточках и погладила его по голове. Протянула ему завернутый в бумажку хлеб:

– Вот, возьми! Не плачь! Я нашла! Смотри, вот, я нашла твою хлебную карточку! Она твоя! Возьми, вот! – девочка протягивает ему и бумажку.

Старик перестает плакать и тянет к ней худые руки. Бумажку он осторожно кладет в карман брюк. Немного сидит в той же позе. А потом встает с места. Улыбается. Шагает в сторону калитки. А девочка, будто ничего и не случилось, возвращается в соседний двор. Тетя Клава вытирает слезы: