Тихим шепотом дело не кончилось. Я, грешным делом, надеялся, что вдова попробует договориться с мошенником, может, вытрясет из него побольше денег, но месяцы тяжбы и обманутое доверие настроили ее на боевой лад. Пожилая фурия ворвалась на заседание суда с шумом и скандалом. Когда на стол перед отцом легло два подлинных завещания, взгляд его стал нехарактерно задумчив. Я заподозрил, что вместо разбора дела о мошенничестве буду присутствовать при массовом убийстве.

Почтенная вдова костерила обманщика, как базарная торговка, тот невнятно отбрехивался, судебные приставы пытались удержать всех на местах, а свидетели возбужденно гомонили. Папа встал и одним взглядом заткнул всех. Я постарался сманеврировать так, чтобы оказаться за его спиной и не отсвечивать. Впервые на моей памяти отец творил сложное колдовство, это выглядело эффектно и жутковато. Его руки мелькали в замысловатых пассах под звучный, но малопонятный речитатив, по волосам и одежде проскакивали голубые всполохи. При нем не было мантии или амулетов, но ни у кого не возникло сомнений, что перед нами по-настоящему сильный маг. Мне стало стыдно, я понял, что отцовское нежелание связываться с орденом вовсе не слабость, на самом деле чужие чародеи ему просто не нужны. Когда возникает нужда в мощной магии, он все может сделать сам, ему нет необходимости ломать себя, обращаясь за помощью к тем, кто его однажды предал.

Мне следует больше доверять ему.

Тень скромно отмалчивался. Провокатор…

Два свитка окутало голубое свечение, потом оно погасло. Теперь бумаги нельзя было спутать, перламутрово мерцающие заклятые печати остались только на одном документе.

Закончив ворожить, отец сел. Купец остался стоять. Подделка магических печатей была очень серьезным преступлением. Даже те, кто на прошлом заседании вроде бы свидетельствовали в его пользу, незаметно от него отодвинулись.

– Ввиду открывшихся новых обстоятельств, – тихо и многозначительно начал отец, – я, Божьей милостью и королевским словом правитель Шоканги и верховный судья провинции, постановляю… – Он выдержал паузу и обвел взглядом притихшее собрание. – Все обязательства и долговые расписки, данные до сего момента Кифару Бигману, купцу второй гильдии, считать недействительными. Приостановить членство упомянутого Кифара Бигмана в гильдии купцов и запретить ему совершение любых торговых сделок сроком на пять лет. Взять Кифара Бигмана под стражу в зале суда и обязать его дать королевской полиции исчерпывающие объяснения о происхождении подложного документа, предъявленного на заседании. Имущество купца второй гильдии Рейла Хоппека, установленное за ним на момент смерти, считать собственностью его вдовы Лауры Хоппек. На этом все.

У подданных не было повода подозревать отца в милосердии. Фактически он зарезал незадачливого мошенника без ножа: большая часть состояния купца конечно же заключалась в долговых расписках. Деньги были отданы в рост и теперь стали достоянием заемщиков. То-то парни будут рады! Но более того: он лишается всех приобретенных за долгие годы связей. Даже если кто-то захочет иметь с ним дело, за пять лет и поставщики, и покупатели найдут себе другого партнера. Я бы на его месте отправился выращивать грибы прямо сейчас, то есть когда королевские дознаватели с ним закончат.

Заседание закрылось под сдержанный шум голосов и визгливые вопли купца о пощаде. Мы покинули зал с соблюдением должных формальностей, величественно и непреклонно. Когда возбужденная толпа горожан осталась позади, отец повернулся ко мне: