Несмотря на приятное ощущение, Кориана отпустила руки Сары.

– Мы друзья. И можем быть только друзьями. – Она выдавила из себя совсем не свойственный ей смешок. – Ты же не можешь всерьез думать, что Тиб видит во мне что-то большее, что он хочет или даже может хотеть от меня чего-то большего?

Она ожидала, что ее подруга посмеется вместе с ней, отмахнется от всего этого, как от шутки. Но напротив, Сара никогда еще не была такой серьезной.

– На это указывают все признаки, Кориана.

– Ну, ты ошибаешься. Я не… он бы не стал… И, кроме того, нужно подумать о Выборе королевы. До него осталось совсем немного времени, он совершеннолетний и никто никогда не выберет меня.

Сара снова взяла руки Корианы и нежно сжала их.

– Думаю, он бы выбрал.

– Не говори так, – прошептала Кориана. Она посмотрела на розы, но увидела лицо Тиба. Теперь, когда их связывали месяцы дружбы, она хорошо помнила черты его лица. Она помнила, какой у него нос, губы, линия челюсти, а лучше всего – его глаза. Они что-то в ней пробудили, между ними зародилась связь, которая, как Кориана считала, у нее не сможет быть с другим человеком. Она видела в них себя, свою собственную боль, свою собственную радость.

«Мы одинаковые, – подумала она. – Мы ищем что-то, что сможет удержать нас, оба мы одиноки в комнате, в которой полно народу».

– Это невозможно. И говоря мне это, давая мне хоть какую-то надежду, когда дело касается его… – Она вздохнула и прикусила губу. – Мне не нужна эта душевная боль – и все остальное тоже не нужно. Он мой друг, а я его. И ничего больше.

Сара была не из тех, кто предается фантазиям или грезам. Ей было важнее сращивать сломанные кости, чем чинить разбитые сердца. Так что Кориана не могла не поверить ей, когда она заговорила, даже вопреки своему дурному предчувствию.

– Друг или нет, но Тиб благоволит тебе. И только из-за этого ты должна быть осторожна. Он только что нарисовал мишень у тебя на спине, и каждая девушка при дворе это знает.

– Едва ли каждая девушка при дворе знает, кто я такая, Сара.

Но все равно она вернулась домой настороже.

В ту ночь ей снились ножи, завернутые в шелк, разрезающие ее на части.

Выбора королевы не будет.

Прошло два месяца, и каждый рассвет двор в Зале Солнца ожидал объявления. Лорды и леди без конца спрашивали у короля, когда же его сын выберет невесту из числа их дочерей. Короля не тронул ни один из них, он только бросал на всех стоические взгляды своих прекрасных глаз. Королева Анабель вела себя точно так же, не давая никаких намеков на то, когда же ее сын выполнит свою самую важную обязанность. Только принц Роберт имел смелость улыбнуться, точно зная, какая буря собирается на горизонте. Дни шли, слухи распространялись. Люди задавались вопросом, не пошел ли Тиберий в своего отца и не предпочитает ли он мужское общество женскому. Но даже в этом случае он обязан был выбрать королеву, которая родила бы ему собственных сыновей. Другие были более проницательны. Они заметили аккуратно разложенный след из хлебных крошек, оставленный для них Робертом. Указания были ненавязчивыми, но четкими.

«Принц четко сделал свой выбор, и ни одна арена не изменит его решения».

Кориана Джейкос регулярно обедала с Робертом и королевой Анабель. Оба поспешили рассыпаться в похвалах молодой девушке, да так, что сплетники задались вопросом, так ли Дом Джейкос слаб, как кажется.

«Это трюк? – говорили они. – Плохая маска, чтобы скрыть истинный облик влиятельных людей?»

Были среди них и циники. Они нашли другие объяснения.

«Она певец, манипулятор. Она посмотрела в глаза принцу и заставила его полюбить ее. Не в первый раз кто-то нарушил бы наши законы ради короны».