Он же меня этим попрекать взялся, представляете?
Тогда еще…когда я застукала их с Лерой…
Три с половиной года назад
Я открываю дверь спальни и глазам своим не верю. Мой Антон, мой самый любимый, такой нежный и ласковый муж, грубо держит за волосы мою самую лучшую подругу, с которой мы росли вместе. Он вбивается в нее со всего размаха, не жалея, яростно так, страстно. Забавно, что в этот момент я почему-то вспоминаю сразу о двух вещах:
Первая. Как когда-то также яростно Лерку долбил наш одногруппник в садике по башке своим же горшком.
Второе. Ветка с персиками, которую мне всучили на одной из экскурсий в Грузии, куда мы с Антоном ездили на медовый месяц.
Что я делаю после такого калейдоскопа? Начинаю смеяться.
На самом деле в ситуации, в которую я угодила, нет ничего смешного абсолютно. Если сейчас написать мой состав, там точно будет: боль, разрыв сердца, отсутствие кислорода, растерянность, отрицание, но никакого веселья. Даже одного захудалого процентика точно нет! Скорее нервное. Или психика так защищается, чтобы окончательно не развалиться? Да кто его разберет? Я просто стою и ржу. Слезы текут градьями, эти двое застыли, а меня аж трясет…
Какой ублюдок…
Прямо на моих простынях!
Я всю жизнь мечтала купить себе шелковое постельное белье, и теперь…я смогу вообще на него когда-нибудь посмотреть?! Очень вряд ли!
Резко разворачиваюсь и бегу по коридору. Мне нужно отсюда удрать срочно, не могу оставаться в этой чертовой квартире, где чувствую буквально каждой своей молекулой запах этой твари! Двух тварей, пардон! По пути бросаю взгляд в гостиную, ха! Вы посмотрите! И вино, и домино — все по канону, аж снова смейся. Никакой фантазии!
- Маша! Стой!
Антон (гандон, наверно тогда эта приписка и родилась) хватает меня за руку и разворачивает на себя. Хмурится, дышит тяжело. Спасибо, что повязал на бедра полотенце, но от вида красной, губной помады на его груди, меня передергивает. Сука! Прямо рядом с моей татуировкой. Я ее любила — эти часы, что означали «взять от жизни все». Я ее брала. Теперь она и это испортила!
- Успокойся, хорошо?
- Руки от меня убери!
Ору в голос, сжимаю кулаки. Черт, я же адвокат по уголовному праву, знаю, как такие вот ситуации подталкивают, собственно, к необходимости во мне. Всегда говорила — нет, это же так глупо! А сейчас на грани. Я хочу его не то чтобы даже избить, убить на месте! И каких сил мне требуется сдержаться… Мозг включать полезно, даже когда это невозможно. Мозг — это вообще самое полезное. Мне бы его побольше не помешало, когда я «да» говорила.
- Я все объясню, - глухо шепчет, но я резко отхожу назад и мотаю головой.
- Пошел ты нахер. Объяснять там будешь.
- Рот закрой.
- Своей этой говорить будешь открыть рот или его закрыть, Васильев! - снова повышаю голос, а потом все-таки срываюсь и бью его по руке, которую, в свое оправдание, он снова ко мне тянет.
- Ты переходишь границы!
- Я?!
Нет, это даже несмешно!
- Это я перехожу?! Ты трахал мою лучшую подругу! Ничего не перепутал?!
- Сама виновата!
- Прости?!
- Тебя дома никогда не бывает! - срывается муж (уже точно бывший), взмахивает рукой и указывает на мои вещи, - Ты постоянно в универе! Когда не там, а тут, все равно там! До тебя не доораться, твою мать!
- Ты сам учился и должен понимать…- начинаю тихо, но он фыркает.
- Я понимал долго, но мне нужен секс! И женщина рядом!
- Это что еще значит?!
- Да то, что ты со своей учебой, на себя вообще забила! Посмотри как ты стала выглядеть! Тебя разнесло, о салонах ты и не помнишь и…
Даю звонкую пощечину, а потом в темном коридоре виснет тишина. Оглушающая такая, громкая и одновременно «мертвая». Так умирают отношения, я считаю. Звонко и хлестко.