- Ты нужна мне.

Спасибо. Серьезно. Такие слова быстро приводят меня в чувства, и я закатываю глаза, цыкаю.

- Трогательное откровение.

- Я серьезно, Маша. Ты знаешь, как он работает, знаешь, куда надавить — ты все прекрасно понимаешь. Я не могу отдать этой суке свой бизнес! Ты хоть представляешь себе, что значит поднять что-то с низов и достигнуть определенного уровня?! А теперь что же получается: я отдать это все должен?!

- Думать надо было, кому на палец кольцо одеваешь.

- А ты думала, когда замуж выходила?

Рука моя горит от желания залепить ему пощечину, но это будет означать мой проигрыш, поэтому я только на груди их складываю и в кулаки посильнее снимаю, чтобы не сорваться. Замир усмехается.

- Так это не работает, ты сама знаешь. Когда влюбляешься — дерьма не замечаешь.

- Так ты оправдываешь себя, да?

- Прости?!

- Что? Она была моделью, потом стала выглядеть хуже, располнела? Ты пошел налево? А девчонка оказалась не дурой и нагнуть тебя хочет? Знаешь. Я скорее на ее стороне.

Молчим. Я смотрю зло, он странно, а потом вдруг начинает смеяться. Громко, за что я шиплю на него, боязливо глядя на дочь, но та лишь причмокивает во сне и посильнее прижимает любимую куклу.

- Если ты ее разбудишь…

- Это такой способ узнать причину нашего развода? Могла бы просто спросить.

- Мне…

- Все наоборот было.

Осекаюсь от очередной злой колкости, резко смотрю ему в глаза. Только сейчас вижу на их дне боль. И тяжесть. Последнее понятно: наверно, каждому мужчине невыносимо сложно признаться в таком. Это ведь как бы несостоятельность. Для меня по крайней мере было: признаться, что мне изменили — сложно. Сразу чувствуешь себя инвалидом…

Замир поджимает губы и отводит взгляд на пруд, где во всю крякает утиное семейство. Он на них смотрит с грустью, вздыхает и тихо говорит.

- Я детей хотел дико, она все отказывалась: фигуру, мол, испорчу. Я долго думал, что это просто загон, пока однажды домой не пришел и не застал ее в постели с нашим водителем. Оказалось, что детей она не хотела конкретно от меня. Сказала об этом потом, в пылу.

От такого внезапного признания мне становится неловко. Я сжимаю руки внизу живота, потом смотрю на дочку — все еще спит. Черт. Если бы проснулась — это был бы чудный способ сбежать от откровений, но она, предательница, дрыхнет без задних ног.

Теперь вздыхаю я.

Черт!

Разворачиваю коляску к скамейке, подгоняю и присаживаюсь — смотрю после на него.

- Ну и?! Долго ждать?! Выслушаю, но имей в виду. Ребенок проснется — я уйду.

Замир спешит ко мне без пререканий.

Так мы и оказываемся на почтенном расстоянии, и так я проклинаю себя на этот разговор. Черт бы его побрал!

- То есть изменил не ты? Ты ее бил?

Слышу очередной смешок.

- Говорят, что муж и жена — одна сатана. Знаешь?

- К чему это?

- Твой бывший идет по этому пути, - поднимаю брови, Замир переводит на меня взгляд, - Он давит на мой темперамент и национальность. Просто ведь поверить, что я тиран и мразь, правда? И изменил первый, и бил ее все время, и закрывал в квартире.

- А это так?

- Нет. Ничего из вышеперечисленного. Ты стала первой женщиной, с которой у меня был контакт.

Резко краснею.

- У нас не было никакого контакта!

- Какой-то был, - продолжает улыбаться, - Доказательство — моя прокусанная губа.

Не помню, когда в последний раз я не находилась, что ответить. Рот открываю, яростью сжираемая, закрываю — слова все забыла! Тогда что?! Не хочу этого слышать — вот что! Поэтому резко встаю, но он за руку меня берет и обратно тянет.

- Да успокойся, прости…

- Не смей об этом говорить! Просто ошибка нелепая!