Ну его на фиг. Лишняя головная боль, да осознание того, что какое бы решение, пусть даже достойное легендарного Соломона, ты не принял, всё равно на всех не угодишь: мещане со своими болтливыми жёнушками так и так будут судачить по углам, да критиковать… Как вон – Мойеса.

Однако если уж случится оказия, голосовать можно и за графа Фандора: он ничем не хуже остальных потенциальных кандидатов, и всегда готов выслушать. И – вникнуть. А не просто согласно покивать головой да посочувствовать на словах. А по части практичных советов – на основе исторических прецедентов! – ему и вообще нет равных! Да и за вооружённый отпор тварям он всегда высказывался, пожалуй, даже чересчур категорично.

Так что в качестве кандидата на должность Короля Фандор, Корвина, в-принципе, устраивал. Молод вот только.

Но, как показывает практика, со временем этот недостаток исчезает.

Не пропала бы только с этим самым временем и решимость… Дать достойный отпор наглым захватчикам. Подобно саранче вытеснивших людей с земель предков.

И отомстить за десятки уже убитых в неравном бою.

И детей – замученных теми, кто показывал (Иногда за деньги!) отловленных малышей: словно это они – страшные и злобные монстры!..

– Да, это Варес с семейством. На них успели напасть.

– Ну, и?..

– Да. Он убил троих, остальные смогли сбежать. Так что всё ясно.

– Да уж. Яснее, действительно, некуда. Вот и ещё одна фамильная вотчина потеряна навсегда. Ну, если только наш мудрый Король Мойес не надумает, наконец… – сверстник сделал паузу, но Корвин тон, которым было сказано «мудрый» выделил однозначно.

– Присоединяйся к нам, – Фандор повёл рукой, указывая на кучи скарба и расстеленные прямо на траве одеяла, – Здесь у нас что-то вроде холостяцкого общежития.

– Да, вижу. – Корвин и правда видел, как ему машут даже не захотевшие встать с одеял Ромул и Боммер, и жестами зовёт Уткур. Помахал в ответ и сам, – Присоединюсь, конечно. И вот ещё что… – он помялся, но всё же выдавил из себя:

– Мойеса-то – смещать будем?

– Хо-хо, братишка! Ты пришёл как раз куда надо!

Как раз об этом мы и толкуем тут с самого утра!

Вечер прошёл приятно.

Фандор раздобыл у дворцового Ключаря подвалов бурдюк с неплохим рейнским, и они неторопливо потягивали из него, передавая по кругу. А когда бурдюк опустел, выяснилось, что Фандор озаботился припасти и второй.

– …нет, женой она была отличной. Жаль только, что неплодной. Ну, мы и к бабке Шучихе ходили за травяными настоями, и Курт Рочен над Лони чего-то читал-бормотал… Но пока она была жива, детишек нам Бог так и не дал. – голова Уткура поникла, в углу глаза что-то предательски блеснуло. Его хозяин закусил губу: явно не хотел, чтобы кто-то это видел. Похоже, слишком сильна была любовь к жене, и не утихла ещё горечь утраты.

Затянувшееся молчание прервал Фандор:

– Прости, Уткур. Нам всем очень жаль. Мы знаем – Лони была отличной хозяйкой, и… Настоящей красавицей. Но – только не гневайся! – ты-то, ты-то! Ещё молод, силён, как мало кто, и сможешь жениться ещё раз!

– Да? Жениться-то я, конечно, смогу. Только куда прикажешь вести новую жену? Где нам жить? На пепелище дома деда Хамида? Или уж сразу – сюда, на «гостеприимную» поляну у подножия трона нашего «любимого» повелителя?!

– Это ты верно сказал… – Корвин видел, конечно, несмотря на лёгкое головокружение и эйфорию от алкоголя, что Фандор неспроста завёл беседу именно в это русло. Видать, готовился. Ну и молодец: чувствуется расчётливый политик, не стесняющийся, если надо, сыграть и на чувствах будущих подданных, – Мы здесь – скулящие и жалкие просители. Безземельные и согнанные с насиженных мест навсегда. Рабы. Затюканные и обездоленные. Бесправные, разобщённые подданные. Которые не смеют даже огрызаться, и сплачиваться в отряды – чтоб дать тварям достойный отпор.