– Да, верно. – Тамилла мило покраснела, – Вы… Очень неплохо снарядились. Как на подводной лодке. – она обвела рукой. – Но теперь вам будет полегче. Гуля рассказала, что вы дежурите по пять часов. Теперь можно будет – по три. Я тоже хочу помочь. Выжить.

– Отлично. Считайте себя в команде. – Шавкат, разморённый теплом и сытной пищей, уже почти дремал, развалившись на своём лежаке. – Но сейчас можете тоже, как и мы – смело отсыпаться. Потому что днём мародёры теперь не ходят. Да их почти и не осталось. Разве что из совсем уж далёких пригородов или районов кто забредёт. Но это – маловероятно.

Так что заступите сегодня ночью. Ваша смена будет – с пяти утра до восьми. А потом становится светло. Почти.

Он снова зевнул, радуясь, что и правда – идти никуда не надо. Всё, вроде, у них – как надо. И можно расслабиться и отдохнуть перед послезавтрашним походом:

– Ладно, милые девушки, предлагаю поспать. Вчера у нас был хлопотливый день.

Она подождала для верности час: хотела убедиться, что крошечный шарик опиума-сырца, кукнар, подброшенный в мучной «суп», сработал как надо. Сама она суп не ела.

Затем, стараясь не греметь, и плотно закрыв дверь предбанника, выбралась наружу, поднявшись по обледеневшим ступеням. Отщёлкнула задвижки, и сняла крюки с массивной двери: такую и правда, захочешь – не взломаешь!.. А через дыры-бойницы можно и отстреливаться!

Осталось взобраться на ближайшую кучу мусора и поджечь зажигалкой тряпку на палке. Теперь подождать минут двадцать, пока они доберутся до неё на снегоступах.

Всё.

Отработала.

– Привет, малыш. – Шакал приобнял её и чуть чмокнул в щёку, – Всё в порядке?

– Да. – она кусала губы, – А нам обязательно – каждый раз всех – убивать? Эти, – она кивнула головой, – могли бы, наверное, и пригодиться.

– Почему ты так думаешь?

– Ну… Шав… То есть – мужчина отлично стреляет из лука. Сам его и сделал. Мог бы и нашим понаделать. Бесшумное оружие всё-таки…

– Хм-м… Интересная мысль, конечно, Балерина, но…

Но – нет. Луки нам без надобности: у нас ведь есть глушители. А насчёт сохранить им жизнь… Малышка, мы же уже говорили об этом. Так что давай не будем.

– Да, я помню, – она постаралась сдержаться, и оставить лицо равнодушным – отлично помнила его любимую поговорку: «Это – Азия. Здесь нельзя никому верить. Тем более – доверять. Потому что когда повернёшься – воткнут нож в спину…». Она всё же поморщилась, – Только неправильно всё это. Они… Может, захотели бы присоединиться. Добровольно. А то – живём, как стая гиен. Никому не доверяем. Питаемся падалью.

– Это что – очередной «бунт на корабле»? Или – приступ «совестливости»? – он даже не пытался скрыть иронии и презрения в тоне. И она понимала, что – что бы она ни сказала, Вожак их стаи, их отряда, их, называя вещи своими именами, банды, сделает по-своему. А ей может опять навалять. Или просто – оставит на пару дней без пайка, – Солнышко моё. Не забывай: мы можем в случае чего использовать Кобру, а тебя просто…

– Да, знаю. – она передёрнула плечами, и отвернулась. Она и правда, знала, что если что-то ему совсем уж не понравится, он может приказать убить и разделать и её.

И её, точно так же, как и всех остальных несчастных, которых они нашли сами, или заманили в предательский капкан, приготовят и съедят. Озверевшие и потерявшие человеческий облик члены шайки-банды… У которых теперь даже вместо имён – клички.