Может, как раз «немотивированная агрессия»?..

Но уж просвещать о своих нынешних желаниях и стремлениях он никого не станет.

И всё-таки – что же делать?

Сдаться? Снова убивать? И своих, и чужих? Но, по определению Руководства – «плохих»? А, кстати. Об этом самом Руководстве.

– Кто принимает все решения по применению боевых дронов?

– Специальный Комитет непосредственно при Законодательной палате Конгресса США. Все Приказы и Пояснительные Записки исходят только от них.

Ах, вот даже как… То есть – это и не Армия, и даже не Спецслужбы! А непосредственно – Правительство Страны! Не ждали, не ждали. Но…

Так даже проще.

– Где этот Комитет заседает?

– Там же, где Сенат, в здании Конгресса, в Вашингтоне.

– В каких конкретно помещениях в здании Конгресса? В какие часы?..

Выясняя мелкие технические подробности, он уже всё просчитал.

Раз он не может «возродиться», (как, впрочем, и ни один из его боевых «коллег по оружию») нужно сделать так, чтобы проклятым чиновникам-дерьмоедам было неповадно загребать жар чужими руками! А тем более – наживаться на чужой крови!

Бюрократы – чистоплюи! Хорошо же вам сидеть в тиши кондиционированных кабинетов, и равнодушным росчерком пера обрекать на смерть ни в чём, кроме того, что они мыслят по-другому, не повинных людей, и не-людей!..

И обрекать гарантированно! Зная, что сопротивляться машинам – невозможно!..

Вы должны заплатить.

И заплатить так, чтобы никогда больше у Высшего Руководства «Страны-Оплота-Демократии» не возникало желания перекинуть Ответственность за подлые убийства на плечи… Да – на плечи механических наёмников. Безмолвных и равнодушных, и уж точно – никогда не проболтавшихся бы машин. Запрограммированных Убийц. Боевых дронов.

Он чувствовал свою ответственность. И не боялся решить и за своих коллег-дронов. На то он – и «инициативный».

– Полковник. Я хочу, чтобы вы продиктовали следующий текст…

Бад с округлившимися глазами слушал – и не понимал.

Вернее, он понимал, но – боялся поверить! Что задумал этот механический идиот?! Он что, не понимает, что обрекает и себя, и всех остальных дронов – на уничтожение?! Как особо опасный продукт высоких технологий, вдруг вышедший из-под контроля?! И…

И что ему даст эта, по сути, самоубийственная акция?!

Не хочет же он, в самом деле, добиться таким способом…

Запрета на использование боевых дронов? Прекращения перекладывания Ответственности за убийства и «военные преступления» на бездушные машины?

Отмщения за убитых? Отмщения за… Себя и других, «засунутых» в дронов?

Или он – что-то… понял? Может, это – совесть?! Бред. Для неё в его мозгу попросту нет места… Да, собственно, её-то у этого дрона не было и в бытность Человеком…

Но тогда – чего?! Чего он хочет добиться?!

– Бад. Ты останешься здесь. Я… вынужден буду обездвижить тебя.

Бад сглотнул – дрон видел, что техник уже обо всём догадался. Ну правильно – он очень умён. Да на такую работу дураков и не берут.

– Молчи. – видя, что Бад хочет не то пожелать ему удачи, не то попытаться отговорить от задуманного, он поднял руку, – Не забывай – я веду запись.

На то, чтобы оглушить техника, и приковать к трубе водоотводящей системы, ушла пара секунд. После чего Бад уплыл в забытьё обморока, а Полковника взяли в охапку и понесли…

И пришлось бравому Валентайну Р. Колеру любоваться, как Центральный Пульт управления боевыми дронами, со всей великолепной, но не сработавшей, и теперь уже точно никогда не сработающей, системой «подстраховки», превращается в кипяще-булькающую массу на полу, подогреваемую лучом боевого лазера.