Я повернулась к нему спиной... и побежала.

В полной тишине налетел на меня сзади, сшибая чудовищным ударом на землю, так, что в глазах потемнело на миг. Все еще не веря в происходящее, попыталась встать, и тут он в меня вцепился. По-настоящему. Страшными зубами за плечо ухватил, впиваясь в плоть, и силой назад швырнул, а я завизжала истошно от боли, от неожиданности, от панического ужаса, что обрушился на меня. Кровь из раны тут одежду пропитала, и в воздухе ее сладковатый дурманящий аромат разлился, доводя зверя до безумия. Пятилась от него, ползла, отталкиваясь пятками от земли.

— Руслан, не надо, остановись!

Он снова набросился — в бедро впился и потащил обратно, из стороны в сторону головой мотая, а я как пушинка летала. В какой-то миг отскочил в сторону, к земле припал, лютым взглядом прожигая. Окровавленную пасть оскалил. Он ведь убить может, запросто! Только тут до меня это дошло. Жуткая правда обрушилась, не оставляя места для розовых иллюзий. Не было тут Руслана, только волк, расправляющийся с неугодной волчицей, посмевшей предать. Уже в голос всхлипывая, от него ползла, мечтая провалиться сквозь землю, перенестись в другой мир, исчезнуть. Только бы сбежать от него! Выжить! Потому что, несмотря ни на что, хотела жить. Перекинуться не успела — снова налетел, лапами на спину обрушиваясь, когтями распарывая кожу, зубами впиваясь в бок. А дальше просто трепал, как мягкую игрушку, вымещая на мне свой гнев, боль, ревность. Сопротивляться бесполезно, силы не равны. В какой-то миг пеленой все перед глазами подернулось, и проваливаться начала в беспамятство. Я даже обрадовалась этому малодушно, потому что боль невыносимая, голос сорвала от крика, от мольбы о пощаде.

Откуда-то сбоку метнулась черная тень, сбивая Бекетова с ног, отшвыривая от меня в сторону. Крупный черный волк между мной и Русланом встал, ощетинившись, зубы обнажая, рыча тихо. Нечаев. Лежа на траве, липкой от моей крови, не могла пошевелиться — сил не было, истерзанное тело не слушалось, и где-то в животе рос ледяной ком. Скосила мутный взгляд в их сторону, с равнодушием наблюдала, как кружат по поляне, как черный волк не подпускает ко мне, всегда находясь между палачом и жертвой. Он защищает меня? Не верю. Хотя все рано. Плевать. Уже на все плевать. То и дело картинка перед глазами темнела, и черный лес кружиться начинал. Меня уносило во тьму, а я силой воли возвращалась, удерживала себя в сознании. Улучив момент, Кирилл обернулся. Встал перед альфой, руки разведя в стороны:

— Руслан, уймись, что ты делаешь?!

Бекетов тоже перекинулся и к приятелю шагнул, грозно сжимая кулаки, в глазах такой ад полыхал, что чертям страшно стало бы, окажись они поблизости:

— Защищаешь? — не голос, а звериное рычание.

— Ты убьешь ее!

В ответ лишь дикая улыбка.

— Рус, очнись! Что бы ни произошло, вы пара! Убьешь ее — и тебе п***ец! Ну же, включай мозги! Вспоминай! Правила для всех одни! И ты не исключение! Нет хуже участи, чем волчицу свою убить! Сам себя сломаешь, до конца дней гореть будешь! Ты же знаешь!

Янтарный взгляд стал чуть осмысленнее, скользнул по мне пренебрежительно, без тени сожаления. На шаг отступил, шумно выдохнул, виски сжимая, пытаясь себя успокоить, пересилить хищное безумие, кипящее в крови.

— Отпусти ее, — давил Кирилл, — пусть проваливает! Потому что если останется, рано или поздно разорвешь ее. Сколько бы ты не держался! Финал будет один! Сам знаешь!

Пусть проваливает? Смешно. Я даже шевельнуться не могла. Смешно и жестоко. Не меня Кирилл защищал — пытался альфу удержать от рокового шага. Преданный сукин сын! До меня ему нет никакого дела. Если бы не парность, что нас с Русланом связывала, Нечаев бы не стал вмешиваться, стоял бы в стороне и смотрел, потому что слово вожака — закон.