В своем «Резюме» де Мирвиль описывает аргументацию этих противников спиритуализма как состоящую из пяти парадоксов, которые он называет безумиями.
Первое безумие: это безумие Фарадея, который объясняет феномен столоверчения столом, который толкает вас «вследствие сопротивления, толкающего его обратно».
Второе безумие: это безумие Бабинэ, объясняющего все сообщения (которые стол делал посредством стуков), как он говорит, – «честно и добросовестно, с полной сознательностью и правильно во всех отношениях» – чревовещанием, – применение которого подразумевает вероломство.
Третье безумие: это безумие доктора Шевроля, объясняющего передвижение мебели без прикосновения к ней предварительным приобретением этой способности.
Четвертое безумие: это безумие Французского института и его членов, которые выразили согласие признать чудеса при условии, что последние ни в каком виде не будут противоречить естественным законам, которые им известны.
Пятое безумие: это безумие де Гаспарина, старающегося представить публике в качестве простых и совершенно элементарных явлений то, что все отвергают, потому что никогда не видали подобных явлений.[300]
В то время как великие, с мировыми именами, ученые пускаются в такие фантастические теории, некоторые менее известные неврологи находят объяснение оккультных феноменов всякого рода в ненормальных испарениях в результате эпилепсии.[301] Другой хотел бы лечить медиумов (и поэтов тоже, как мы догадываемся) асафетидой и аммиаком[302] и объявляет каждого, кто верит в спиритуалистические явления, сумасшедшим или галлюцинирующим мистиком.
Последнему, некоему лектору и патологу, рекомендуем очень разумный совет, который можно найти в Библии, в Новом Завете: «Врач, исцелись сам». Поистине, ни один человек в здравом уме не станет так размашисто бросать обвинения в сумасшествии четыремстам сорока шести миллионам людей в различных частях света, которые верят в сношения духов с ними!
Принимая во внимание все это, нам остается только удивляться нелепой самонадеянности этих людей, которые по праву своей учености претендуют, чтобы их рассматривали как каких-то верховных жрецов науки, призванных классифицировать феномены, о которых они ничего не знают. Несомненно, несколько миллионов их сограждан, если они введены в заблуждение, заслуживают, по крайней мере, столько же внимания, сколько уделяется жукам – картофельным вредителям – и стрекозам! Но вместо этого что мы находим? Конгресс Соединенных Штатов, по требованию Американского общества поощрения науки, утверждает устав организации национальных комиссий по изучению насекомых; химики занимаются кипячением лягушек и жуков; геологи на досуге забавляются остеологическими обзорами бронированных ганоид и обсуждают одонтологию различных видов dinichtys; а энтузиазм энтомологов завел их так далеко, что они на ужин съедают вареных и жареных кузнечиков – и даже в супе.[303] А тем временем миллионы американцев или теряют голову в путанице «сумасшедших заблуждений», по мнению некоторых весьма ученых энциклопедистов, или же гибнут физически от «нервных расстройств», вызванных медиумистическим диатезом.
Менделеевская комиссия 1876 года
В одно время было основание надеяться, что русские ученые возьмут на себя задачу тщательно и беспристрастно исследовать [спиритические] феномены. Петербургским университетом была назначена комиссия, возглавляемая великим естествоиспытателем профессором Менделеевым. Была объявлена программа для серии из сорока сеансов, чтобы испытать медиумов, и приглашались все, принадлежащие к этому классу и желающие приехать в российскую столицу и подвергнуться исследованию. Как правило, они отказывались – несомненно, потому, что предвидели ловушку, которая была им там уготовлена. После