Общался пиратский таракан с помощью встроенного в интерфейс переводчика, с трудом переводившего инсектоидное стрекотание и поскрипывание. Вытягивать информацию из этого субъекта оказалось тем ещё испытанием для нервов из-за его крайней нелюбви к односложным ответам.

– Ты спрашиваешь про нападение на станцию…

– Да, всё верно. От кого её хоть нужно освобождать?

– Ты разве не знаешь, что произошло…

– Нет, меня давно в этих краях не было, – с трудом сдерживаясь от экспрессии, пояснил я.

– И где же ты странствовал…

– Далеко. Исследовал новые системы, со Скульпторами сражался. Точнее – с их поделками.

– Да, их творения оставляют желать лучшего… С ними очень тяжело обращаться, зато стоят недорого…

– Так что там со станцией? – уже, наверное, в десятый раз спросил я.

– Она оказалась заражена…

– Чем?

– Враждебными организмами…

– Какими именно, кто напал?

– Ты разве не знаешь…

На этом наш занятный диалог выходил на новый виток. За время первого прыжка мне так и не удалось добиться каких-то внятных результатов от этого кошмара для шпиона, а по истечении второго в общий канал грубо вклинился ещё один пират:

– Кончайте трепаться, у меня уже все мембраны завяли вас обоих слушать!

– Скажи, кто засел на станции, и ты до конца пути будешь лететь в тишине, – пообещал я нашему невольному слушателю.

– Плерксы! – выплюнул тот злобно, после чего отключился.

Я поспешил последовать его примеру, пока говорливый инсектоид снова не пустился в пространные пояснения. Спасибо, но у меня имелся собственный специалист по данному вопросу. Слово, вбитое в поисковик нейроинтерфейса, сразу же отправило меня в справочник-бестиарий, что уже само по себе отметало всякие незнакомые мне фракции и прочие объединения разумных существ. Смотреть, что там написано, не имело особого смысла – сухая выжимка фактов меня сейчас не устраивала. Правда, для подробной консультации пришлось временно передать штурвал Отланту, но он парень сообразительный, да и синхронные прыжки звена совершались исключительно при помощи автопилота. Должен справиться.

Здешний отсек жизнеобеспечения имел всего четыре койки, но такие спартанские условия были частым явлением на боевых звездолётах. Здесь отдыхала только дежурная смена, а все остальные находились в постоянной готовности воевать. Я рухнул на ближайшее к рубке ложе и немедленно вышел в реальность.

Серая комнатёнка встретила меня пылью и затхлым воздухом. Что поделать – единственное окно по причине своей допотопности отказывалось открываться. Видать, раму перекосило. Одна из створок открывалась лишь на два пальца в откидном положении, да и то пока я висел на ней всем своим весом. Но сейчас мне было не до упражнений, поэтому на вентиляцию пришлось махнуть рукой.

Смастерив простенький бутерброд, я набрал Роберта Тёсова, более известного как Робофотт. Кто, как не он, мог пояснить за всякую инопланетную живность.

Исключение из клана повлекло за собой ряд неудобств, одним из которых стала невозможность связи с бывшими подчинёнными, будучи в подпространстве. Да и вообще, разговор наклёвывался сугубо конфиденциальный, поэтому специальная программа с дополнительным слоем шифрования оказалась весьма кстати. Её долгое время блокировали всеми правдами и неправдами, пока не выяснилось, что ею для общения пользуется большая часть силовиков и всяческих спецов, не говоря уже о предпринимателях и прочих «кормильцев» Отечества. С тех пор отношение к ней стало вроде как нейтрально-осуждающим. Другими словами, её установка – не повод для публичного хвастовства, но и не причина для получения реального срока.