Уйду, исчезну… пропаду.

– Что тебе нравится?

Я перекатываюсь на бок и кладу голову на руку. Макс лежит на животе. Окно напротив нас открыто, впуская в комнату летний зной. Яркий солнечный свет льется в спальню, скользит по полу, забирается на кровать и косыми полосами ложится на спину Макса. Я провожу пальцами по его загорелой коже и наклоняюсь ближе.

Что мне нравится? Вместо ответа я целую его в губы. Вкусно. Макс отвечает на поцелуй, его руки касаются моего лица, удерживая меня на месте, а сам он садится.

Ни на миг не отрываясь от моих губ, он ложится на меня. Наши тела прижаты друг к другу. Он дышит носом, я обнимаю его руками и ногами.

Руки любимого обводят мое тело. Его дыхание согревает мою кожу, он целует меня в подбородок, затем его губы спускаются ниже.

А потом невидимая сила вырывает его из моих объятий. Он тянется ко мне, и, перед тем как он исчезает, я вижу в его глазах испуг. Он боится не за себя. Он боится за меня.

– Вон из моей головы! – произношу я со стоном. – Убирайся прочь! Уходи!

Я крепко прижимаю ладони к глазам, пока не начинаю видеть цветные пятна. Я нажимаю на веки сильнее в надежде на то, что образ Макса растворится и исчезнет.

Как долго воспоминание может повторяться, прежде чем с вашим разумом произойдет короткое замыкание? Я чувствую, как мой мозг пытается успевать за воспоминаниями о Максе. Мозг работает все быстрее и быстрее. Начинает перегреваться. А потом… бум. Взрывается.

В данный момент это не кажется таким уж плохим вариантом. Лишь бы настал тот блаженный момент, когда я смогу просто… быть.

Без воспоминаний.

Без слов.

Без боли.

В тишине.

Я встаю с кровати и начинаю расхаживать туда-сюда. С моих губ срывается стон. Я устала сидеть здесь. В этой крошечной комнате. Я смотрю на четыре белесые стены, что окружают меня. Они совершенно голые. Ни семейных фото, ни плакатов. Ничего. Помимо телевизора, единственное развлечение, что у меня есть, – это большое квадратное окно.

Я устала от всего.

Это все равно что сидеть в тесной коробке. И каждый день, когда я сижу в ней, ее стены надвигаются на меня все ближе и ближе.

Большую часть дней я могу мириться с этим местом. Но теперь, когда Лахлан больше не приходит, мне становится страшно. Он единственный придавал мне сил.

Мэри стучит в мою дверь. Девять утра. Я ожидаю увидеть ее привычно хмурое лицо, но сегодня она смотрит на меня благодушно.

– Ты уже встала. Хорошо. – Она протягивает мне утренние таблетки. – Сегодня ты встречаешься с новым доктором, – говорит она.

Я нахмуриваю брови и проглатываю все таблетки разом.

– Почему?

Если честно, доктор Вудс как врач – полное дерьмо. Он считает меня полоумной. У нас с ним молчаливый уговор: он прописывает мне лекарства, я делаю вид, что следую его советам.

– Почему? Я понятия не имею, почему тебе нужно к другому врачу. – Она кивает в сторону коридора, и я не могу понять, лжет она мне или нет. – Ты готова?

Нет, я не готова. Я ненавижу перемены и не хочу начинать все сначала с новым доктором.

– Разве Вудс отказался от меня?

– Наоми… – Она вздыхает и отводит взгляд. – Я уже сказала тебе, что не знаю, почему тебе нужно встретиться с кем-то новым.

– Мэри, если вы хотите мне солгать, убедитесь, что выбрали правильную интонацию. Заставьте меня поверить в ваши слова.

Она бросает на меня непонимающий взгляд, но уголки ее рта слегка приподнимаются. Еле заметно.

– Поторопись. Иначе опоздаешь, – говорит она.

– Итак… этот новый доктор. У него есть имя? – спрашиваю я, когда мы идем по коридору.

– Это она, а не он. И ее зовут доктор Ратледж. Она здесь новенькая и очень хочет познакомиться с тобой.