Замена батальонов средних и тяжелых танков (КВ, Т-35, Т-34, Т-28) на батальоны легких танков резко снижала ударную и огневую мощь танковых дивизий. Вес залпа 76-мм пушек штатных 104 танков Т-34 и 62 танков КВ составлял около 900 кг, а такого же количества 45-мм пушек танков БТ-5, БТ-7, Т-26 – только 180 кг. В докладе Павлова на совещании командного состава в 1940 году указана отличительная особенность танковой дивизии:

«Наличие в дивизии тяжелых танков, способных совершенно свободно решать задачи, не боясь поражения 3-дюймовой полевой артиллерией, и остальных, не боящихся 37 – 45-мм калибров противотанковой артиллерии, наличие огнеметных танков, способных выжигать уцелевшего противника, показывают нам мощь танковой дивизии».

Однако называть ущербными дивизии, в которых часть тяжелых и средних танков заменялись легкими, было бы неправильно. В дивизии, у которой два батальона средних танков заменялись батальонами легких танков (как в 4-й и 7-й танковых дивизиях 6-го мехкорпуса), общее число тяжелых и средних танков составляло около 170. В типичной немецкой танковой дивизии было 90 – 100 средних танков T-III и T-IV, и это количество считалось вполне достаточным. Советская танковая дивизия, в которой было хотя бы шесть танковых батальонов и из них хотя бы два батальона танков Т-34 или КВ, по ударной мощи превосходила немецкую танковую дивизию. Более того, такая концентрация средних и тяжелых танков, как в штатной танковой дивизии РККА, не была оправданна. Рациональней было распределить имеющиеся средние и тяжелые танки более или менее равномерно по формируемым танковым дивизиям, с тем чтобы они прокладывали дорогу легким танкам. Как мы видим, примерно так в реальности и поступали, сохраняя при этом принцип концентрации и оснащая каждую танковую дивизию минимум двумя батальонами средних и тяжелых танков. Исключения только подтверждают правило. Например, в 41-й танковой дивизии 22-го мехкорпуса был только один батальон тяжелых танков, но получила она эти танки только 15–20 июня, и можно предположить, что в дальнейшем 41-я танковая дивизия получила бы еще один батальон тяжелых танков и стала бы похожа по организации на 32-ю танковую дивизию 8-го мехкорпуса. Танковые дивизии 5-го и 7-го механизированных корпусов и 57-я танковая дивизия по предвоенным планам находились в резерве и получали время на доукомплектование, а 1-й механизированный корпус вообще не предполагалось использовать против Германии. Из дивизий, хорошо укомплектованных танками, только несколько (22, 32, 34-я) были формирования марта 1941 года, большинство же дивизий были формирования 1940 года. В целом можно сказать, что дивизии, имеющие минимум шесть танковых батальонов, могли участвовать в боях как полноценные соединения и без доукомплектования. При этом аналогов таким дивизиям в немецкой армии не было – танковые дивизии Вермахта имели только по два (иногда три) танковых батальона.

В других советских танковых дивизиях танков было на три-пять танковых батальонов (плюс танки для разведывательного батальона и батальона связи). Как пример можно привести 22-ю и 30-ю танковые дивизии 14-го мехкорпуса. При таком комплектовании один из танковых полков дивизии оставался невооруженным.

Далее, если мы посмотрим на фактическое оснащение мехкорпусов танками, то увидим, что вопреки утверждению А. Исаева «В 1941-м одинаковые по организации мехкорпуса впрягали в одну упряжку «коня и трепетную лань». Т-26, предназначавшийся для непосредственной поддержки пехоты, оказывался в одной оргструктуре с быстроходными БТ»