Так и поступили, распределив эти орудия между двумя танковыми дивизиями»[44].

Обратим внимание – в районе Идрицы находится склад вооружения РГК, орудия с которого, не будь в Идрице работника Генерального штаба, корпус мог и не получить. Хорошо, что Идрица находилась далеко от границы – складу вооружений РГК в Дубно повезло меньше. Также обратим внимание, что танкистам не надо было переучиваться для освоения артиллерийской матчасти.

Продолжаем цитировать (там же): «24 июня из Академии бронетанковых и механизированных войск прибыло пополнение: 2 батальона, вооруженных в основном танками БТ-7. Но по-прежнему совсем плохо было с автотранспортом. В таком положении в начале войны оказался не только наш корпус.

Предстояло срочно решить, как лучше организовать в боевые единицы те небольшие силы, которыми мы располагали. На совещании командиров дивизий, полков, их заместителей по политчасти, начальников штабов и родов войск пришли к единодушному мнению: в каждой танковой дивизии иметь по 2 танковых полка, в них – по одному танковому батальону двухротного состава (в каждой роте – по 3 взвода, во взводе – по 3 танка) и плюс 9 командирских машин. Таким образом, в каждой танковой дивизии предполагалось иметь по 45 танков. Кроме того, в танковые полки включалось по мотострелковому батальону и противотанковому артиллерийскому дивизиону»[45].

Можно отметить, что получившиеся танковые полки являлись чем-то средним между штатным танковым полком и противотанковым полком (получающимся при вооружении танкового полка артиллерийскими орудиями), но больше похожи на последний.

«Во второй половине дня (25 июня. – В.С.) у нас появились зенитки… В 16 час. 25 июня наш корпус выступил в направлении Даугавпилса»[46].

Еще о 21-м мехкорпусе: «В связи с большим некомплектом техники было принято решение сформировать в танковых дивизиях полки сокращенного состава, типа боевых отрядов. Остальной же личный состав корпуса (до 17 000 человек) из-за недостатка вооружения пришлось оставить на зимних квартирах»[47]. На 22 июня корпус как второлинейный имел не более 30 тыс. человек личного состава. Соответственно выступило в направлении Даугавпилса не более 13 тыс. человек – подвижный отряд, принимая во внимание его оснащенность танками и артиллерией, по силе примерно равный одной дивизии.

Как резюме можно отметить, что за два с половиной дня (23, 24 и первая половина 25 июня) корпус получил артиллерийское, зенитное вооружение, два батальона танков, провел реорганизацию штатной структуры (при этом орудийными расчетами стали танковые экипажи) и выступил навстречу врагу. Действия 21-го механизированного корпуса очень скоро почувствовал 56-й танковый корпус Манштейна (8-я танковая и 3-я моторизованная дивизии):

«Вскоре нам пришлось на северном берегу Двины обороняться от атак противника, поддержанных одной танковой дивизией. На некоторых участках дело принимало серьезный оборот»[48].

В гаубичный полк 47-й танковой дивизии 18-го механизированного корпуса в середине июля поступило 12 122-мм гаубиц, 23 76-мм пушки, 19 тягачей. С учетом уже имевшихся в полку 4 152-мм гаубиц и 4 122-мм гаубиц общее количество орудий в артиллерийском полку составило 43 вместо штатных 24. В танковые полки поступило 44 76-мм орудия. При этом в дивизии на начало войны имелось 63 танка. Фактически дивизия была вооружена артиллерийской матчастью по предвоенным планам, только в гаубичный артиллерийский полк вместо восьми 152-мм гаубиц поступило 23 76-мм пушки. До 18 июля дивизия находилась во фронтовом резерве, в бой вступила 19 июля.