Наверное, мое лицо сейчас отражает всю мировую скорбь, потому что с воинственного настроя подруга тут же переключается на сочувствующий.

Май плюхается на пол возле моих ног и обнимает меня. Просто и без слов.

Плотину вот-вот прорвет, а я себе обещала, что никаких Ниагарских водопадов в моей жизни больше не будет, так что просто устало прикрываю глаза.

— Маскарад сработал? — шепчет она на ухо.

— Видимо да, — даже больше, чем она предполагает.

— Хорошо, — кивает Майя, отстраняясь. — Я смогу смириться с твоим видом. Не сегодня, конечно, — скептично оглядывает она мою запакованную в унылое шматье тушку. — И не так, чтоб с восторгом… Блонд? Серьезно?

— Что? Ты всегда говорила, что в роли Мэрилин я убедительна!

— Еще я согласилась крутить роман с женатым человеком за деньги! Все еще считаешь, что ко мне надо прислушиваться? — фыркает она.

— Все так плохо? — невольно заправляю осветленные пряди за ухо.

— Ну, не так, чтоб очень… Но выглядишь уныло. Прости. Если я тебе не скажу — никто не скажет!

— Иногда я ненавижу эту твою прямолинейность! — закатываю глаза и встаю со стула.

— Ну, уныло это даже хорошо. Подходит для работы. Наверное, — пытается спасти положение подруга, следуя за мной в комнату.

— А, забей. Постригусь налысо, уйду в буддизм, буду ходить в длинной рясе по трассе и питаться, чем Будда пошлет.

— Не слишком ли радикально? — смеётся она. — К тому же тебя взяли, разве нет? Конец итальянской диете, ю-ху!

— Я, наверное, откажусь, — отрезвляю ее оптимистичный настрой.

— Чего? — снова орет Майя. — Я тебе откажусь! Я ради тебя ягодицы рвала! То есть… Не в том смысле, конечно. Но блин, Гусь, я даже Влада заставила перед кудрявым извиняться, лишь бы он тебе шанс дал.

— А, ну тогда понятно, почему меня с такой охотой на такое тёплое местечко взяли, — печально осознаю я. — Но я всё равно не пойду, Май.

— В смысле??? — не унимает своего повышенного тона.

Блин, да как же ей объяснить! Не признаваться же, что я на те же грабли, в который раз…

— Просто не для меня эта работа, понимаешь?

— Нет, не понимаю. Тебе жрать нечего и за квартиру платить. Где твоя рациональность, Гусь?

Очевидно, там же, где гордость. Потому что, наслушавшись гневных речей подруги и миллион раз прокрутив в голове, как это будет, на следующий день я несу свое тело прямо в пещеру к злодею. Ровно к восьми тридцати.

6. Глава 5. Здравствуй, мымра

Агния

"И пускай капает, капает с неба. Иду в мокрых кроссах к тебе, где бы я не был…"

Я ненавижу каблуки. Это официально. Эту песню тоже, но каблуки все же больше.

Если бы могла — устроила революцию в женской индустрии моды: долой каблук, стринги и колготки. Последние — чисто детская психотравма.

А вот каблуки — приобретенная. Наверняка в средневековье таким орудием пытали: заставляли идти по ухабам, пока кровавые слезы не устилали дорогу, а путник не молил о пощаде. Но правила современного мира жестоки: хочешь жить, умей вертеться, хочешь есть — умей ходить на десятисантиметровых ходулях.

Достаю единственные и неповторимые — потому что такое говно вряд ли можно сотворить в большом количестве — туфли из Kari и в последний раз оглядываю себя в зеркало. Выгляжу… сносно. В смысле, как дом перед сносом: весь внешний вид кричит о том, что жить здесь нельзя. Да и не хочется.

На мне самый убогий из костюмов, что я смогла отыскать: коричневый в тонкую полоску, с безразмерным жакетом и свободной юбкой до колен. Волосы аккуратно зачесаны назад, на лице только слой тональника и тушь. Здравствуй, мымра. Сколько-сколько тебе лет? Двадцать четыре? Протянешь на все сорок!