— Она у нас в рекламе молокоотсосов снималась, — комментирую холодно. — Изображала кормящую мать.

— Молоко…чего? — он едва ли не отбрасывает каталог в сторону. — Это те, что… эээ, ладно. Та твоя брюнеточка тоже норм, пойдет. Когда там съемка, ты говоришь?

— Сегодня вечером. Все уже готово. Товар доставят к семи, визажист и модель подойдут чуть раньше. Жорж сказал, что у него всего два часа свободного времени, но мы уложимся. Ребята должны были подготовить студию, я сейчас от вас прямиком туда направлюсь и обязательно еще раз все проверю.

— Вы б еще ночью снимали, — ворчит он. — Мало вам рабочего времени, что ли? Мы там че, порнушку снимаем или трусишки бабьи?

— У фотографа крайне загруженный график, нам очень повезло, что он согласился взять наш проект.

— Да за такие бабки, что ему платят, он тут три дня должен по офису ползать и снимать нас со всех ракурсов! В белье и без! Если бы не отцовская подпись на смете, ни в жизнь бы не поверил, что какой-то додик с камерой наперевес может получать столько! Батя на старости, видать, мозгами уже двинулся, раз подписал это.

— Ваш отец профессионал своего дела, — шиплю я, отчаянно боясь повысить голос. Внутри все кипит, но чувство самосохранения не позволяет высказать все, что я о нем думаю. — Расходы на фотографа, съемку и все остальное покрывает заказчик. Им нужны профессиональные продающие фото. И мы им их обеспечим. И без ваших ценных замечаний.

Последнюю фразу я, разумеется, вслух не произношу. Жить еще очень хочется. Да и работать в этой компании. Поэтому я снова мысленно считаю до десяти и выдавливаю из себя улыбку.

Правда, босс от нее сразу морщится, будто я ему зарядила лимоном прямо в лицо и рассматривает меня подозрительно. Что он там высмотреть пытается? В рекламе молокоотсосов я не снималась, впрочем, как и в порно. А значит, пересекаться нам было негде. Но тем не менее, он продолжает смирять меня противным снисходительным взглядом, от которого подкашиваются коленки, а все тело бросает в жар и, наконец, заявляет:

— Ладно, иди уже, работай. Встретимся в студии.

Ноги уже несут меня к спасительному выходу, но мозг, как всегда, за ними не поспевает, поэтому уже схватившись за ручку дубовой двери, я пищу:

— Что значит в студии?

— То и значит. Приду посмотреть как вы там эти продающие фото создаете.

При этом на его лице играет такая мечтательная улыбка, что сразу ясно — интересуют его не столько фото, сколько процесс их создания, а именно — красивая девушка в сексуальном нижнем белье.

— Мы обычно ограничиваем круг присутствующих на такие съемки. Зачем смущать модель лишний раз?

— Твоя модель своими прелестями на всю страну светить собралась, — резонно напоминает он. — Так что плюс-минус один человек на съемках ей вряд ли помешает. А вообще, раз такая стеснительная, то пусть на завод идет, а не задом перед камерой крутит!

— Она… она, — я несколько раз открываю рот, но так и не решаюсь ничего сказать.

— Иди уже, иди, — подгоняет он меня, словно ту самую моль, позарившуюся на его дорогущую шубу. — У тебя четыре часа рабочего времени впереди, поищи еще какого-нибудь супер фотографа с гонораром как у Киркорова. У нас че, казенных денег мало? Вот погодите, я скоро разберусь в этих ваших хитроумных отчетах, вы у меня на дошике сидеть будете всем своим дружным коллективом!

Он продолжает трясти своим мощным кулаком из-за стола и я, не дожидаясь продолжения угроз, молнией выскакиваю за дверь.

— Ну как, Марьяш? — полушепотом спрашивает у меня секретарша Сонечка. — Впечатлил?