– Я договорилась с Анечкой на три, – сообщила Катя, кладя телефонную трубку. – Успеем?

– Должны, – кивнул я.

Мы перекусили, после чего я позвонил Пашке и велел готовить машину, а сам занялся выяснением подробностей вчерашнего покушения. Для этого надо было задействовать нашу собственную службу безопасности. Я набрал номер Эдика.

– Саша? – спросил он несколько удивленно. Я в последнее время редко к нему обращался, не было повода.

– Да. У меня тут очень щекотливое дельце.

– Зинаида рассказывала. С ментами проблемы?

– Нет. На это забей. Наоборот, я хочу сам создать им некоторые проблемы. Короче, надо у них изъять жмурика и кинжал, которым он меня чикнул. Это важно.

– Изъять?

Я ожидал удивления в его голосе, но услышал лишь легкое напряжение. Нервы у Эдика были, наверное, из хромированной стали.

– Именно так, – подтвердил я. – Изъять. Жмурика из криминального морга, а кинжал из хранилища вещдоков.

– Саш, ты понимаешь, как это сложно?

– Понимаю. Поэтому обращаюсь к тебе, а не к Ахмаду. Тебя мне рекомендовали как человека, для которого нет ничего невозможного в его области.

– На понт и на слабо меня, Саш, брать не надо. Обидно ведь! Что я, пацан какой? Если ты не шутишь, то возникает вопрос цены.

– Хочешь, я тебя удивлю? – улыбнулся я.

– Валяй.

– Бюджет на это дело не ограничен.

– В смысле? Лимон, что ли?

– Нет, Эдик. Вообще не ограничен. Постарайся уложиться в пятерочку, но если не выйдет, я еще подтяну средства. Но отчет потребую по каждому шагу и за каждую копейку, чтобы ты поскромнее кидал себе на карман.

– Ты меня сегодня второй раз обижаешь.

– Забей, Эдик. Меня вчера так сильно обидели, что ты уж как-нибудь переживешь. Веришь?

– Ладно, не грузись.

– Добро. Берешься?

– Без вопросов. Хочешь, я тебя тоже удивлю?

– Валяй.

– Пятерочка мне не нужна. В лимон уложусь.

– А смысл?

– Вопрос чести.

– Что?! – ему и впрямь удалось меня удивить.

– Понимаешь, если я с этим делом справлюсь, моя репутация укрепится, – ответил Эдик. – Это почти меркантильный интерес. Ты ведь сам потом снова обратишься ко мне, а не к Ахмаду.

– Почти меркантильный?

– Почти. Есть ценности подороже денег.

– Да ну, – поддел я его, желая выяснить, что он думает по этому поводу.

– Вот тебе и ну. Это Ахмад или Сулейман могут с лохов просто взять денег, а работу сделать спустя рукава. Я нет.

– Почему? Это что-то новое на рынке труда.

– Нет, Саш. Это старое. Новое – то, что делает Ахмад. Поглядим еще, кто дольше продержится, как ты говоришь, на рынке труда.

– Какая разница, кто сколько продержится? Они за год нахапают больше, чем ты с такими принципами за десять.

– Может, и так. Но у меня два сына. Не знал? Хотелось бы передать им дело с хорошей репутацией. А что касается денег… Ты ведь мне позвонил по миллионному делу, не к Ахмаду.

«Вот это номер, – подумал я. – Может, не так все плохо в мире, как мне казалось? Погорячился Северный Олень, точно погорячился. Возможно, нашему престарелому миру до агонии еще далеко».

Я продиктовал Эдику фамилию следователя, который меня допрашивал, и велел работать оперативно.

– Зачем тебе труп? – спросила Катя, присев на диван.

– Исследовать, – серьезно ответил я. – Хотя нет, вру. На самом деле не хочу, чтобы этот жмурик лежал в ментовке.

– А смысл?

– Не знаю. Кать, что-то происходит вокруг нас, что-то очень странное. Я бы сам хотел разобраться. Без ментов, без чужих экспертов и, уж конечно, без вмешательства ученых из Академии наук.

Я подумал, стоит ли Катьке рассказывать о приснившемся. Что рассказать, а что утаить?

– Мне сегодня Олень приснился, – признался я.