Площадь была запружена народом. Оставался только узкий проход, по которому должен был прошествовать султан с придворными. Внезапно оглушительно загрохотали нагары – барабаны, объявляя о приближении кортежа.

Впереди ехали черные как ночь красавцы-кисуры в белоснежных развевающихся уазроцах, разноцветных чалмах, зеленых парчовых кафтанах, красных шароварах и высоких сапогах с длинными шпорами. Они гарцевали на чистокровных арабских лошадях, потрясая кремневыми ружьями и копьями. На широких шелковых кушаках висели сверкающие на солнце изогнутые ятаганы.

За стражниками торжественно вышагивали барабанщики и трубачи в таких же пышных нарядах; за музыкантами – мулаты в разноцветных кафтанах и белых бурнусах; за мулатами – одетые по-мароккански босоногие воины в красных фесках, алых рубахах с широкими вышитыми рукавами, подпоясанные кожаными ремнями.

Султан ехал позади на великолепном белом жеребце в турецкой сбруе, узорчатом чепраке с кисточками и короткими стременами. Рядом бежали рабы. Одни держали над головой султана огромные зонтики, другие обмахивали его шелковыми опахалами.

На султане был белый уазроц. Лицо скрывала повязка, из-под которой виднелись только живые черные глаза. За правителем следовали все прочие: солдаты, военачальники, придворные, улемы, муллы и целая толпа марабутов.

Едва кортеж вступил в мечеть, на вершине широкой лестницы появился имам, за которым громадный полуголый негр вел крупного барана.

– Для чего им баран? – поинтересовался де Сартен.

– Вы никогда прежде не видели Курбан-байрама? – спросил Бен.

– Нет.

– И не знаете, что означает это название?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Курбан-байрам – праздник жертвоприношения.

– Почему он так называется?

– Сегодня во всех магометанских домах режут баранов и пируют. Праздник продлится восемь дней.

– А у него есть религиозная подоплека?

– Кажется, есть, но тут все так запутанно, что даже имамы не могут ничего толком объяснить. Вроде бы праздник устраивается в память о жертвоприношении Исаака Авраамом… Смотрите внимательно, сейчас начнется. Этот баран предназначен для султанского стола.

Имам умело перерезал глотку несчастному животному и взвалил тушу на спину чернокожего геркулеса. Негр побежал. Толпа принялась вопить и швырять в беднягу камнями.

– А это зачем? – изумленно спросил маркиз.

– Чтобы бежал быстрее, – ответил Бен. – От быстроты его ног зависит судьба султаната.

– Что за басни?

– Не басни, а чистая правда. Негр должен успеть принести барана во дворец до того, как мясо застынет. Лучше всего – кровоточащим.

– А если опоздает?

– Дурное предзнаменование для султана и для подданных. Но не волнуйтесь, негр прибудет вовремя, иначе его самого забьют камнями. Идемте, маркиз. Не будем ждать, когда султан вернется во дворец.

И действительно, араб уже делал им нетерпеливые знаки.

Протолкавшись сквозь толпу, маленький отряд свернул в боковую улочку, где стояли только верблюды и ослы. Не успели они пройти десяти шагов, как Рокко, шедший последним, обнаружил, что кое-кого не хватает.

– Хозяин, – сказал он, нагнав маркиза, – Эль-Мелах исчез.

– Странно, только что был здесь, – удивился де Сартен.

– И я его сейчас видел, – подтвердил Бен. – Куда же он подевался?

– Мы наверняка встретимся с ним у дворца, – сказал маркиз. – Эль-Мелах знает Тимбукту и не заблудится.

Ничего не подозревая, а потому не беспокоясь об отсутствии подлеца, они продолжили путь. Миновали заполненную туарегами площадь, прошли еще несколько улиц и оказались перед Касбой[25], где жил султан.